Валентин Богданов - Размышления о войне и о книге В. Суворова «Ледокол»

Генерал Дж. Ф. Ч. Фуллер, один из наиболее авторитетных англосаксонских военных историков, утверждал в своей книге «Советская Армия», посвящённой Второй мировой войне, отрывок из которой цитирует П. Карель: «По всей вероятности, в большей степени Москву спасло не сопротивление русских, каким бы упорным оно ни было, не лётная погода сковывала действия “Люфтваффе”, а тот факт, что немецкая техника застряла в грязи по всему фронту» [Карель, 2003а, с. 168]. Какое глубокое заблуждение иноземного толкователя драматических событий битвы за Москву, да ещё авторитетного! Избавлю читателя от длинных рассуждений на эту тему, а укажу лишь на основные факторы, повлиявшие на исход этой битвы. Конечно, следует признать, что осенняя грязь Подмосковья в какой-то мере снизила темп продвижения немецких войск к Москве, но не настолько, чтобы оказать решающее влияние на исход сражения. При этом надо иметь в виду, что осенняя грязь одинаково действовала на обе стороны, но советские войска умели передвигаться по ней и на её присутствие не жаловались. Более того «генерал Мороз» оказал на боеспособность гитлеровских войск более существенное влияние, нежели грязь. Посмотрите кадры кинохроники начала декабря 1941 года, и вы убедитесь, что брошенная немцами в бесчисленных количествах боевая техника остановилась не от воздействия артиллерийского обстрела или бомбёжек и не из-за грязи, а от нагрянувшего крепкого мороза, неумолимо сразившего всю немецкую технику и значительную часть его живой силы. Надо же иметь в виду, что, по данным вермахта, потери немцев под Москвой от обморожения превышали их боевые потери. Но главным фактором разгрома немцев под Москвой были не только погодные условия, одинаковые для обеих сторон, а вступившие в сражение резервы сибирских и дальневосточных дивизий, поставившие точку в этой битве. Одним словом, в поражении немцев под Москвой свою роль сыграли в разной мере все три фактора, и какой из них был главным, это вторичная проблема, и пусть она останется для размышлений на досуге битым гитлеровцам.

Однако следует иметь в виду, что Красная армия в этой битве не громила сокрушительными ударами окружённые гитлеровские войска, а выталкивала их, атакуя в лоб, что приводило к большим жертвам. Она не только училась наступать, но и впервые побеждать врага, а о покорении и советизации европейских государств в эту осень, как, впрочем, и в любую другую, не было оснований даже думать. Отметим, что общие потери немцев на Восточном фронте по состоянию на 5 декабря 1941 года составили 750 000 человек, или в среднем 23 % от общего количества 3 500 000 человек. Почти каждый четвёртый немец был убит или пропал без вести. Конечно, Красная армия понесла более значительные потери, которые составили примерно 4 308 000 человек (по другим данным, около 6 200 000 человек). Прошу прощения за неточность этих печальных цифр, но точного подсчёта потерь за 1941 год пока нет.

Наступила пора рассмотреть, как воевала Красная армия после принятия Сталиным драконовских мер по наведению порядка в её войсках, хотя даже после этого армия продолжала отступать. Совершенно очевидно, что одного героизма воинов Красной армии в той ситуации было недостаточно, чтобы остановить и разгромить войска вермахта. С самого начала войны в войсках Красной армии постоянно ощущался острый недостаток опытных командиров, и в той спешке взять их было негде. Все недоученные и безграмотные командиры, волею случая взлетевшие на высокие командирские должности, только-только начинали понимать суть современной войны и осваивали военную науку на войне, расплачиваясь за свою учёбу большими жертвами. Да, нередко случалось, что летом 1941 года с поля боя в панике бежали и полковники и генералы, к тому же без приказа покидали свои позиции целые полки и дивизии, а некоторые из них переходили на сторону врага. В этой тяжелейшей ситуации на фронте Сталин вынужден был постоянно повышать градус страха смерти среди воинов Красной армии. Вот как описывают воздействия этого страха в бою немногочисленные свидетели, как, например, генерал Фридрих фон Меллентин в книге «Танковые сражения»: «В 1941 и 1942 годах тактическое использование танков русскими не отличались гибкостью, а подразделения танковых войск были разбросаны по всему огромному фронту. Особенно слабое понимание методов ведения танковых боёв и недостаточное умение проявляли младшие и средние командиры. Им не хватало смелости, практического предвидения, способности принимать быстрые решения. Первые операции танковых армий заканчивались полным провалом. Плотными массами танки сосредотачивались перед фронтом немецкой обороны, в их движении чувствовалась неуверенность и отсутствие всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши противотанковые орудия, а в случае прорыва наших позиций прекращали движение и останавливались, вместо того, чтобы развивать успех. В эти дни отдельные немецкие противотанковые пушки и 88-мм орудия действовали наиболее эффективно: иногда одно орудие повреждало и выводило из строя свыше 30 танков за один час. Нам казалось, что русские создали инструмент, которым они никогда не научатся владеть» [Меллентин, 1957].