Вольфганг Акунов - Cказания о воинах-зверях

Берсерки вовсе не случайно являлись привилегированной частью воинского сословия, своего рода «спецназом» викингов. И таковыми их делало вовсе не стихийное буйство или жертвенное сумасбродство на ристалище. Просто они всегда открывали бой, проводя показательный, и в большинстве случаев победный поединок на виду у всего войска. Отряд берсерков одним своим видом заставлял врагов трепетать. Штурмуя города в качестве боевого авангарда, они оставляли за собой лишь горы трупов поверженных врагов. Если верить литературным памятникам, то древнескандинавские конунги часто использовали берсерков в качестве личной охраны, что лишний раз подтверждает их воинскую элитарность. В одной из саг говорится, что у датского короля Хрольфа Краке (Хрольва Жердинки, прозванного так за свою худобу) в телохранителях ходило сразу двенадцать берсерков.

Берсерк был механизмом, взорванным свирепой страстью, адреналином, идейной установкой, дыхательными приемами, звукоколебательными вибрациями и механической программой действия. Он сражался не за что-то, а лишь для того, чтобы победить. Берсерк вовсе не должен был доказывать, что выживет. Он был обязан многократно окупить свою жизнь жизнями врагов, которых унес с собой на тот свет, в чертоги Одина. Берсерк не только шел умирать, он шел получать яростное удовольствие от этого процесса. Кстати, именно поэтому он чаще всего оставался в живых.

Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки, а его люди шли в бой без доспехов и были словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками. Они убивали людей, и их было не взять ни огнем, ни железом. Это называется впасть в ярость берсерка.

Для сравнения: в главе 31 своей «Германии» римский историк, писатель и государственный деятель Публий (или Гай) Корнелий Тацит пишет о древних германцах:

«Как только они достигали зрелого возраста, им позволялось отращивать волосы и бороду, и только после убийства первого врага они могли их укладывать… Трусы и прочие ходили с распущенными волосами. Кроме того, самые смелые носили железное кольцо, и лишь смерть врага освобождала их от его ношения. Их задачей было предварять каждую битву; они всегда образовывали переднюю линию».

Публий Корнелий Тацит упоминает особенную касту воинов, которую он называет «гарии» («харии»), и которые имеют все признаки берсерков (за 800 лет до битвы при Хафсфьорде):

«…они упорные воины. Им свойственна природная дикость. Черные щиты, раскрашенные тела, выбирают темные ночи для сражения и селят страх в противниках. Никто не устоит перед необычным и словно адским обликом их.»

В литературе берсерки часто появляются парами, неоднократно их сразу двенадцать. Они считались личной охраной древнескандинавских конунгов, что указывает на элитарный характер этой касты воинов. Непреложная верность их своему властителю встречается в нескольких местах старых саг. В одной из саг у короля датчан Хрольфа Краке было двенадцать берсерков, которые были личной его охраной: «Бедвар, Бьярки, Хьялти, Хохгемут, Цвитсерк, Кюн, Верт, Весети, Байгуд и братья Свипдаг».

После принятия в Скандинавии христианства старые языческие обычаи были запрещены. Попали под запрет и «бешеные» воины в звериных шкурах (причем не только медвежьих). Изданный в Исландии закон 1123 г. гласил: «Замеченный в бешенстве берсерка будет наказан тремя годами ссылки». С тех пор воины-берсерки бесследно исчезли. Существуют теории, согласно которым агрессивность берсерка объяснялась приемом перед боем психотропных веществ, таких как мухомор, или большого количества алкоголя. Эта точка зрения является наиболее распространенной, однако назывались и другие возможные причины, такие как истерия, эпилепсия, психические заболевания и дурная наследственность. Обычно берсерки сражались секирой (топором с длинным древком и большим бородовидным лезвием, прообразом позднейшего бердыша). Секира, помимо своей боевой эффективности, наводила страх на противника своими габаритами. Этим оружием наносили рубящие удары, но чтобы отбросить противника, также били тупым концом топорища и частью лезвия.

Все до единого свидетельства изображают берсерков как свирепых бойцов, которые сражались с дикой, прямо-таки магической страстью. Так в чем же заключался секрет ярости берсерков, а также их нечувствительности к ранениям и боли: было ли это следствием наркотического опьянения, наследственного заболевания или специальной психофизической подготовки?