Алёна Воробьёва - Привкус прошлого

Воробьёв покосился на друга. Тот размяк в откинутом кресле и, прикрыв глаза, делал вид, что спит. Максим снова посмотрел на темнеющий безлюдный сквер. Никого не было – рабочий день окончен, сотрудники разошлись по домам, а жители расположенной неподалёку многоэтажки это место не особо жаловали, так как на соседней улице находился большой зелёный парк. Впрочем, исключения случаются всегда. Со стороны офиса в сквер забрела державшаяся за руки влюблённая парочка. Девушка буквально светилась от счастья и то и дело поворачивалась к спутнику, чтобы поцеловать. Макс вздохнул: тяжело ему сейчас было видеть подобные сцены. Молодой человек хотел уже отвернуться, дабы не бередить лишний раз душу, но взгляд словно прилип к парочке, когда та подошла чуть поближе и остановилась около скамейки. Воробьёв перестал дышать. Моргнул. Крепко зажмурился. Однако, открыв глаза, понял, что ничего не изменилось: девушкой, которая сейчас увлечённо целовалась, была Кира. Максим повернулся к мирно лежащему со скрещенными на груди руками напарнику:

– Прости, брат, у меня для тебя очень плохие новости…

– Наши опять продули в футбол или у Белочки бензин закончился? – Дима лениво приоткрыл один глаз.

Заметив хмурое лицо товарища, Лавров нажал на рычаг и вернул сиденье в нормальное положение.

– Что случилось-то?

– Посмотри вон туда… – Макс кивнул в сторону сквера и отвернулся.

В салоне повисло напряжённое молчание. Дима, не моргая, наблюдал за тем, как его любимая девушка млеет в объятиях какого-то хмыря.

– Убью… – едва слышно выдохнул Лавров и, сжав кулаки, рванул из машины.

Воробьёв выскочил следом, потому что друг запросто мог привести угрозу в исполнение.

Парочка, наконец, заметила стремительно приближающуюся к ним опасность. Побледневшая от страха Кира выставила вперёд руки и истерично замотала головой:

– Дим, пожалуйста, не надо!

Мужчина нервно сглотнул, задвинул девушку себе за спину и только потом выдал:

– Парень, успокойся, давай поговорим нормально!

На диалог Лавров настроен не был однозначно. После первого удара в челюсть соперник улетел под фонарный столб, снеся с ног стоявшую позади Киру. Подбежавший Максим тут же придал ей вертикальное положение и оттолкнул в сторону, чтобы снова не зацепило. Дима поднял мужика за шиворот и со всей дури врезал ему для симметрии другой рукой. Тот очень неудачно попытался увернуться – кулак соскользнул в глаз, а сам мужик опять отлетел, на этот раз в кусты. Лавров вытащил его, швырнул лицом на асфальт, вцепился в растрёпанные волосы и с ненавистью принялся прикладывать головой к земле.

– Перестань! Хватит! – не своим голосом закричала Кира, бросившись на спасение.

Добежать не получилось: Воробьёв перехватил её по пути и грубо вернул обратно, покрутив пальцем у виска:

– Совсем больная, что ли?!

Мужик перестал сопротивляться, если вообще находился в сознании. Его лицо полностью было разбито, из приоткрытого рта тянулась красная слюна, из носа бежала кровь, оставляя на асфальте тёмные пятна. Макс понял, что пора вмешиваться. Подскочив, он схватил друга за плечи и начал оттаскивать.

– Дим, всё! Хорош! Хватит с него!

Лавров, нехотя, но поддался. Поднявшись с колен, охранник бросил яростный взгляд на рыдающую в стороне Киру. В пару шагов очутившись возле девушки, он, снова сжав кулаки, заорал:

– Чего тебе не хватало, дура?! Я же всё для тебя делал! Наизнанку выворачивался, чтобы угодить!

– Прости… Я запуталась… – осипшим от страха голосом всхлипнула Кира.

– Чтобы сегодня же собрала свои манатки и свалила из моей квартиры! – рявкнул Дима, гневно сверкнув глазами. Его лицо подёргивалось от злости. – Завтра, что увижу, – сожгу!

Максим, присев на корточки рядом с мужиком, наблюдал за его состоянием, не выпуская при этом из поля зрения друга и Киру. Мужик тихо постанывал, но пытался встать на ноги.

– Дебил, ты, прежде чем с чужой бабой встречаться, выясни сначала, кто у неё муж. А то точно кто-нибудь грохнет, – тихо произнёс Воробьёв. После чего подумал и добавил: – Заявишь в полицию – до конца жизни будешь кашками питаться. Усёк?

Мужик кивнул. Максим, подойдя к напарнику, начал потихоньку отодвигать его в сторону машины. Дальнейшие разборки бессмысленны и, кроме нервотрёпки, ничего не принесут. Теперь это всё надо просто пережить.

Учиться жить заново всегда тяжело. Не изобрели ещё такую таблетку, которая наполняет тебя оптимизмом, гонит дурные мысли, даёт силы на новый день, а главное, наглухо стирает из памяти то, из-за чего, собственно, и надо начинать новую жизнь. Увы, карабкаться придётся самому. Близкие могут поддержать, направить, но не больше. Когда ты остаёшься один на один с собой, выбор прост: либо побеждаешь отчаяние, либо поддаёшься ему.