– Мы не сумели связаться с ними сегодня. Можно устроить встречу завтра. Но вообще-то мы все время держим их в курсе того, что происходит с Вами.
Я согласился на план, добавив, что резервирую себе право внести поправки в него или даже отказаться после разговора с представителями НТС.
– Это ваше полное право, – сказал мистер X. – Только учтите, что мы уже отправили телеграмму в Москву с подробным планом, включая ваши данные о квартире и доме. Они там все готовят. Ваши поправки и окончательное согласие скажите нам не позже, чем в ночь под четверг, чтобы мы успели в крайнем случае остановить наших людей в Москве.
Условились, что утром я встречусь с Околовичем, а затем поеду вместе с Маламутом в радиостудию Голоса Америки для записи обращения по радио. Возник вопрос, что я буду говорить на пресс-конференции.
– Как можно меньше, – попросил я.
Американцы согласились и сказали, что будут составлены пресс-релизы, в начале конференции выступит Верховный Комиссар, и от его имени будет рассказана моя история. Я же ограничусь только ответами на вопросы.
– Переводить на английский будет господин Маламут, – сказал мистер X. – А по-немецки будете говорить сами?
Я решил отвечать и по-немецки через переводчика, чтобы иметь больше времени для обдумывания.
Потом все разъехались. Я принялся за текст обращения. Под вечер раздался телефонный звонок. Меня позвали к телефону. Я с удивлением узнал голос Околовича. Когда-то я дал ему номер, списанный мною с таблички на телефонном аппарате охотничьего домика, но до сих пор он мне не звонил.
– Николай Евгеньевич? – спросил Околович. – Я вот почему вам звоню. Хочу сказать, что мы не видимся с вами совсем не потому, что мы этого не хотим. Вы меня понимаете? Если мы вам нужны, то требуется нажим с вашей стороны.
– Да, да, – ответил я. – Уже все сделано. Завтра утром они привезут вас сюда.
– Это точно? – переспросил Околович.
– Во всяком случае, мне так обещали.
– Тогда возьмите лучше наш номер телефона. Говорить по этому телефону я много не могу.
Я записал. Околович повесил трубку. Он был прав. Если американцы пытаются изолировать меня от НТС, то нам лучше обсудить это при встрече.
Мне не удалось увидеть Околовича ни в среду утром, ни в среду днем. Американцы заявили, что студия у них свободна в основном утром, и я должен немедленно туда ехать. Из студии я позвонил Околовичу и перенес встречу на четыре часа. Стали записывать обращение. Потом вдруг перегорела лампа. За ней пришлось почему-то ехать в город. Мы с Маламутом ждали в студии. В половину четвертого я позвонил Околовичу о задержке. Он сказал, что ждет и не сдается, будет ждать хоть до поздней ночи. Его шутка оправдалась. Запись была закончена только в десятом часу вечера. Маламут хотел сразу же ехать с текстом обращения в Бонн, но я просил его проехать вместе со мной в охотничий домик и дать мне возможность снять копию для НТС. Без проверки текста Околовичем я не хотел решаться на конференцию. Мы вернулись в домик. Внизу нас уже ждали американцы и англичане. Предстояло обсудить технические детали завтрашней конференции. Я попросил дать мне еще полчаса на снятие копии. Мы поднялись в мою комнату. Маламут стал диктовать, я – печатать. Когда мы дошли до рассказа о поручении мне операции «Рейн», я вдруг остановился. «Взрывчатость» того, что мы собирались делать, вдруг стала мне особенно ясна.
– Чарльз Львович, – спросил я Маламута. – Вы не думаете, что я не должен бы идти на эту конференцию, не получив абсолютных гарантий, что к моей семье в Москве пойдут?
– Мне трудно вам сказать что-либо. Я здесь на официальном положении. Но совсем между нами – в ваших словах много правды.
В этот момент в комнату вошел англичанин.
– У вас еще надолго? – спросил он.
– Знаете что, – сказал я, – не могли бы вы сказать американцам, что я даю им свое окончательное согласие, но с одним условием: мне дают абсолютную гарантию, что мою семью в Москве обязательно пригласят в посольство.
– Я не знаю, – сказал он нейтрально и исчез.
Я уже перепечатал обращение, когда англичанин снова пришел.
– Я говорил с ними, – сказал он. – Они звонили в центр. Там сказали, что, конечно, дают гарантию. Не понимают, почему вы беспокоитесь. Вам уже гарантировали это на днях. Только одно невозможно: сообщить из Москвы о разговоре с вашей женой до того, как вы начнете пресс-конференцию. Практически невозможно.
– Этого я не требую. Мне достаточно честного слова американского правительства, – сказал я.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу