Юрий Корочков - Погружение в Бездну

Расход водорода в этих элементах превысил норму на 45% даже с учётом того, что температуру на борту поддерживали на уровне 12 градусов. Но этого мало! На прошлой неделе вышел из строя главный бортовой компьютер, собранный «исключительно из деталей отечественного, американского производства», и теперь корабль управлялся с помощью резервного. Но насколько его хватит?! А ведь без компьютера невозможно рассчитать корректирующий импульс маршевого двигателя. Значит, весь полёт стоит под угрозой – при возвращении они могут банально промахнуться мимо Земли.

Ну и напоследок – вчера приказал долго жить основной бортовой сортир, и теперь в распоряжении экипажа остался лишь тот, что в посадочном модуле. Несмотря на предусмотрительную запасливость руководства (видимо знавшего о недоработках в системе ассенизации), перспектива на обратном пути после отстрела посадочного модуля чуть ли не год ходить в подгузниках вызывала стойкое бешенство!

Из состояния задумчивости Джона вывел штурман Майк О’Хиггинс. Этот жизнерадостный рыжеволосый здоровяк, потомок ирландских эмигрантов, не забывших своей национальности, напомнил командиру о необходимости подготовиться к третьей коррекции курса для выхода на низкую орбиту. Времени оставалось совсем немного.

– Всем занять свои мета и пристегнуться, через 12 минут включаю корректирующие двигатели.

– Ок, шеф! – Отозвался Майк, после чего хитро подмигнул своему отражению в маленьком зеркальце, приклеенном на двусторонний скотч в самом углу пульта астронавигатора, и ловко сделал длинный глоток из неизвестно как появившейся в его руке плоской никелированной фляжки. Майк терпеть не мог, когда к нему подкрадывались из-за спины, и теперь небольшие осколочки прихваченного с Земли зеркала украшали все постоянные места обитания штурмана.

Коррекция орбиты, конечно, была давным-давно просчитана и перепроверена ещё миллион раз, но волнение не проходило: ошибка в пару микросекунд работы двигателя или всего в несколько сотых стерадиан угла установки дюз могла дорого обойтись экипажу. Майк задержал дыхание.

Вот, впервые за несколько месяцев, загудели насосы главного двигателя, нагоняя в камеру сгорания жидкий водород из основного бака. Вот прошло зажигание и отвыкшее от притяжения тело ощутило такой приятный дискомфорт. Всего несколько секунд, пока мир, вновь обретший такие понятия как верх и низ, стремительно вращался, меняя траекторию движения так, чтобы выйти на низкую марсианскую орбиту, и всё. Двигатель с каким-то глухим сиплым призвуком отключается, пропадает сила тяжести, и для Майка настаёт ответственная пора. Не промахнулись? Насколько точно вышли на орбиту? Что по запасам топлива? Удалось сэкономить, или, напротив, и тут ставший уже обычным перерасход? И если да, то насколько? Хватит вернуться на родную планету? Вопросы вопросы вопросы… нет им числа, а ответить может только он – штурман и бортинженер Майкл О’Хиггинс.

Третья, или вернее, третий член их экипажа, представительница Пентагона Кондолиза Хэйли, по обыкновению промолчала, не считая для себя возможным общаться с гражданскими, да ещё и мужчинами. Убеждённая феминистка и лесбиянка считала это ниже своего достоинства. Нельзя сказать, что Кондолиза совсем не страдала от фактического отсутствия общения. В глубине души ей хотелось, чтобы капитан проявил к ней благосклонное внимание. Подтянутый Джон, тёзка её любимого литературного персонажа – лорда Джона Рокстона, имел благородное лицо аристократа, очень напоминающее иллюстрации к «Затерянному миру» Конандойла. Ах, если бы он рассмотрел за грубой, нахальной личиной ту растерянную девочку из хорошей семьи, которая попала в социальный приют после смерти родителей в катастрофе!

Выжить в немыслимых условиях приюта могли только сильнейшие! Но даже они, как правило, выходили в мир отягощённые наркотической или алкогольной зависимостью, и судьба их была печальна. По статистике, добивались успеха в жизни менее половины процента выпускников социальных приютов. Но уж эти спуску не давали никому! Прошедшие огонь и воду, они зубами готовы были перегрызть глотку любому, стоящему на их пути. Жесточайшая школа естественного отбора выпускала абсолютно беспринципных, и, притом, чрезвычайно умных и изворотливых выпускников, которым были чрезвычайно рады на государственной службе, где почти все ответственные посты, требующие настоящей работы, были заняты именно подобными людьми. Не будет преувеличением сказать, что именно благодаря таким, как Кондолиза, мальчикам и девочкам Америка не утратила статуса великой державы.