Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Каждая неделя была посвящена новой теме ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ, и инструкторы изо всех сил пытались привести нас в надлежащую форму и привить военную дисциплину. В Конторе прекрасно знали, что в будущем нам вряд ли понадобятся приобретенные здесь навыки, тем не менее «Ферма» пользовалась популярностью. Руководство понимало, что именно здесь закладывается командный дух, который останется с нами на протяжении всей службы. К тому же появлялась дополнительная возможность проверить силу характера новоиспеченных сотрудников, способность работать в коллективе и преданность делу — качества, важные для успешной службы в ЦРУ, независимо от характера будущих задач.

На одном из первых занятий мы изучали виды оружия и их использование. В отличие от сокурсников с армейским опытом, мне с оружием сталкиваться доводилось редко: я, конечно, знала, что отец прикрепил с задней стороны изголовья кровати свой боевой пистолет времен Второй мировой, на случай если в дом попытаются забраться. В общем, я впервые осваивала огнестрельное оружие ХХХХХХХХХХХХХХ, но, к своему удивлению, вскоре поняла, что неплохо справляюсь ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ. Возможно, не обошлось без свойственного новичкам везения, но я просто-напросто четко следовала инструкциям: дышите ровно, тщательно прицельтесь, плавно спустите курок. Я оказалась лучшим стрелком в группе ХХХХХХХХХХХХХ, что, не сомневаюсь, порядком выводило из себя многих мужчин. Меня переполняла гордость, когда в стрельбе из короткоствольного оружия я набрала большое количество очков, несмотря на то что опиралась на костыли, — на утренней пробежке в предрассветной тьме я растянула лодыжку.

Так проходила неделя за неделей, а мы обучались ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ навыкам, которые, пожалуй, больше пригодились бы рейнджерам, [11] Рейнджер — боец десантного диверсионно-разведывательного подразделения. чем оперативным сотрудникам ЦРУ. Болтаясь на брусьях, мы понимали, что это только цветочки, — в один прекрасный день нам придется почувствовать себя в шкуре военнопленных и пережить инсценированный допрос. С самого начала курса нас учили выстраивать и поддерживать агентурное прикрытие и в конце должны были проверить по всей строгости, но когда и где именно, мы понятия не имели. В понедельник, когда все курсанты уже вернулись на «Ферму» после выходных, проведенных дома, задолго до восхода солнца нас разбудили оглушительные звуки боевой тревоги, проклятия и слепящий свет направленных прямо в лицо фонарей. Всех стащили с коек.

И хотя мы давно догадывались, что испытания, предусмотренные курсом подготовки, не за горами, все же сохранить присутствие духа оказалось непросто. Мы не увидели знакомых лиц инструкторов — нас окружали неизвестные в форме, большинство в черных масках с прорезями для глаз. Натягивая впопыхах одежду, я настойчиво уговаривала себя: «Это всего лишь учения». Но язвительные насмешки и крепкие тычки, которыми нас препровождали из казармы в лес, получались у них вполне правдоподобными и вызывали всплеск адреналина. Нас несколько часов заставляли ползать в темноте по земле, отжиматься и приседать. Стоило замешкаться или споткнуться — и ты сразу же получал пинок или грубое оскорбление. После долгого, изнурительного марш-броска через лес нас загнали в уже поджидавший армейский грузовик: при этом каждый должен был положить руку на плечо стоявшему впереди курсанту. Мы ехали по грязной, разбитой дороге и в конце концов остановились у белого бетонного здания среди сосен. Здесь-то нас и ждало настоящее веселье.

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ в то время я не знала, что случилось. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Все эти факторы вкупе с ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ давили на нервы. Умом я понимала — и продолжала повторять себе, — что это все лишь учения, о которых было известно заранее, но в то же время слабый голосок в голове не унимался: «Что, черт возьми, происходит?» Все происходящее выглядело слишком реалистично.

Через несколько часов меня потащили на первый допрос. Я всеми силами старалась быть начеку. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Присев — это небольшое послабление нам сделали несколько часов назад, — я осмелилась ХХХХХХХХХХХХХХХ оглядеться. К моему удовольствию, как раз в эту минуту сокурсник, с которым мы успели подружиться, тоже решил, видимо, что правила для того и созданы, чтобы их нарушать. Встретившись взглядами, мы обменялись короткими улыбками и выразительно закатили глаза, и этого оказалось достаточно, чтобы ко мне вернулась уверенность: ничего, прорвемся.