Виталий Пенской - Военное дело Московского государства. От Василия Темного до Михаила Романова. Вторая половина XV – начало XVII в.

Завершая наше авторское вступление, мы хотели бы поблагодарить тех людей, без которых эта книга не появилась бы на свет. Это Д. Селиверстов, с которым мы неоднократно обсуждали многие вопросы, нашедшие свое отражение на страницах этой книги. Это Н. Гуров, которому я давно обещал, что засяду за написание этой работы, и вот выполняю теперь свое обещание. Это А. Чаплыгин, без деятельного участия которого я бы еще долго не осмелился бы приступить к обобщению результатов своих изысканий. Это К. Козюренок и К. Нагорный, на страницах издаваемого ими электронного журнала «История военного дела: исследования и источники» прошли апробацию многие положения и сюжеты этой работы. Это А. Безугольный, без которого эта книга, даже если бы она и была написана, не увидела бы свет, оставшись, как говорится, в ящике письменного стола (в виде электронного файла на рабочем столе персонального компьютера). Наша благодарность и читателям нашей странички в «Живом Журнале» и на других сетевых ресурсах, где размещены наши статьи и материалы по русской военной истории, – без вашей поддержки и заинтересованности имел бы смысл этот проект? Отдельная благодарность и кампании Google, благодаря которой стали доступны в Сети многие редкие и ранее труднодоступные издания материалов и документов, так или иначе связанных с историей русского военного дела. И само собой, наша глубочайшая признательность нашей супруге Т. Пенской, неизменно поддерживающей нас в наших начинаниях и обеспечивающей нам надежный тыл. И напоследок, прежде чем вы, уважаемый читатель, перевернете эту страничку, вспомните, что говорили римские консулы, завершая свою речь при передаче полномочий преемнику, – Feci, quod potui, faciant meliora potentes!

Американскому генералу О. Брэдли приписывают фразу: «Любители изучают стратегию, профессионалы изучают логистику». В этих словах кратко, но емко выражена вся квинтэссенция современной войны, начало истории которой можно отнести ко временам позднего Средневековья – раннего Нового времени, когда военное дело снова, как это было в древности, стало превращаться из искусства в науку. И в этой новой военной науке проблемам снабжения, точнее, способам их решения изначально отводилось немалое (и постоянно растущее) значение. Характеризуя значимость военной логистики, русский генерал-интендант Ф. К. Затлер писал в 1860 г., что «надобно удивляться, что продовольственная часть, столь важная в военное время, единственно от которой зависит часто успех или неуспех войны, остается до сих пор в таком забвении. Читая военную историю, много встречается вопросов, от чего такой-то главнокомандующий не воспользовался одержанною победою или не сделал такого-то движения, а ответа не находим нигде. Если б военные историки более обращали внимание на продовольственную часть и при описании сражений объясняли, сколько солдаты имели в ранцах сухарей пред сражением, в каком расстоянии были в то время провиантские транспорты и откуда они наполнялись, то, может быть, разъяснилось бы многое, что теперь темно…» [4] Затлер Ф. К. Записки о продовольствии войск в военное время. Ч. I. СПб., 1860. С. VIII.

Ничего необычного в таком отношении профессионалов к логистике нет. Напротив, надо удивляться тому, что в исторической литературе изучению этого вопроса уделяется крайне недостаточное внимание, и с этим невниманием связан целый ряд несуразностей и несообразностей в освещении вопросов военной истории и Средневековья, и раннего Нового времени, а хоть бы и в вопросе о численности армий того времени. Но, прежде чем заняться вплотную анализом русской военной логистики конца XV – начала XVII в. и теми способами, какими решали проблемы снабжения полевых армий русские воеводы и дьяки, немного теории и цифр. Характерной чертой военной («пороховой») революции позднего Средневековья – раннего Нового времени стало существенное увеличение численности армий – полевых прежде всего. Там, где раньше действовали сотни, в лучшем случае тысячи воинов, теперь мы видим, что в кампании участвуют десятки тысяч конных и пеших бойцов с соответствующими обозом и поголовьем строевых и обозных лошадей и волов. И если раньше войско в 10 тыс. ратных почиталось как нечто экстраординарное, необычное, выходящее за рамки привычного, то теперь это стало нормой, и отнюдь не редкостью были и более крупные полевые армии.