В. Воронов - Служба

Суть, по нашему скромному разумению, не в том, чтобы люди, не соответствующие явно демагогическим декларациям своих трубадуров, отстранялись, увольнялись, сокращались. Тем более, что — именно в духе «верности традициям» — поувольняют далеко не самых худших. Куда важнее, чтобы вся система государственной безопасности наконец-то начала соответствовать своему истинному предназначению: оберегать не государство (которое: «Это — Я») от собственных граждан и не путем провокации по-преимуществу, а защищать именно этих самых граждан. Банально? Но почему же все еще не так?! Почему налицо недвусмысленные свидетельства уже сегодняшних провокаций? Почему исподтишка пакостят правозащитникам, пытающимся сказать правду о Службе сегодня? Почему под разными предлогами наглухо закрыты ведомственные архивы, хранящие нелицеприятную правду о «славных делах» прошлых лет? Почему придворные издания типа упомянутой «Службы безопасности», пытаются убедить, что Служба — де, не только «всех умней», но и неизменно «всех приятней и милей»? И прочая, и прочая…

В конце-то концов, не нужны покаяния, неизбежно лицемерные. Нужно, чтобы и общество, и власть предержащие, и, прежде всего, сами сотрудники знали истинную историю Службы. Потому что на все времена прав Александр Сергеевич Пушкин: знание истории, это то, что отличает цивилизацию от дикости.

…По утрам в крепостные двери Большого Дома на одной из центральных площадей столицы вливается поток деловитых людей. «Люди как люди, — мог бы сказать о них известный булгаковский персонаж. — Любят деньги, но ведь это всегда было… Обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…». Не похоже, чтобы в доме этом уже наступало будущее. Но с каждым днем яснее, что отказа от прошлого не предвидится.

Перелистывая старые публикации, удалось найти ссылки на организованную лично товарищем Дзержинским провокацию. Еще в апреле 1989 года об этом писал историк В. Поликарпов, опубликовавший архивный материал о попытке сотрудника ВЧК П. Я . Березина сфабриковать «дело» против командующего Московским военным округом Н. И . Муралова и члена президиума Моссовета, комиссара по гражданской части Москвы М. И . Рогова.

26 апреля 1918 года под вечер к Председателю ВЧК Ф. Дзержинскому пришли на прием сотрудник отдела по борьбе со спекуляцией Березин и бухгалтер торговой фирмы Григорьев. Последний сообщил, что может приобрести подписанное Роговым разрешение на право ношения оружия на вымышленное имя. Документ уже изготовлен — нужно лишь 10 тысяч рублей для оплаты услуг. Феликс Дзержинский немедленно решил воспользоваться представившейся возможностью. Но для ареста и передачи дела в суд никаких улик у него не было. Поэтому председатель ВЧК дал «добро» на провокацию: приказал купить подложный документ (т. е. совершить преступление и подтолкнуть к нему человека, улик против которого не было!). Но требуемые агентом Березина Григорьевым деньги до получения бумаг выдать отказался.

Буквально через час Григорьев прибыл с разрешением на право ношения и хранения оружия. Он отдал сотрудникам ВЧК подложный документ, получил под расписку 10 тыс. рублей, но при выходе из здания ВЧК… был задержан чекистами! Его вместе с вещественными доказательствами: распиской, изъятыми при обыске деньгами, подложным документом — передали в комиссариат милиции Хамовнического района Москвы. Где он и был официально арестован сотрудниками московской уголовной милиции — с наганом тов. Дзержинского, точнее, бумагой на его ношение.

Как свидетельствуют документы, у Феликса Эдмундовича были свои виды на это дело, поэтому инициатор дела чекист Березин не был поставлен в известность о деталях предстоящей операции.

Самое интересное, что в июне 1918 года следственная комиссия Московского ревтрибунала прекратила дело против Григорьевых (был арестован и брат агента-провокатора), признав, что они не совершили преступления, так как действовали по поручению сотрудника ВЧК Березина. Эта же комиссия указала и на противозаконный характер действий Березина.

Но так как дело-то организовал не кто иной, как сам Железный Феликс, то рядовым сотрудником попросту пожертвовали, дабы отвести удар от руководителя ВЧК. В одночасье выяснилось, что Березин «представляет собой довольно темную в моральном отношении личность. Такие же отзывы о нем дал сам т. Дзержинский». Дабы «засветившийся» чекист не смог разболтать кое-какие подробности о личном участии Дзержинского в этой грязной провокации, дело Березина выделили в отдельное, самостоятельное производство и выводы о провокационной и противозаконной роли чекиста, «ввиду необходимости сохранения тайны следствия», так и не вошли в окончательный текст обвинительного заключения по делу Григорьевых.