Александр Куланов: Шпионский Токио

Бывший офицер резидентуры КГБ в Токио однажды рассказал мне, как еще в начале 80-х годов один его коллега, работавший в Подмосковье под прикрытием церковного сана, завидовал «смежникам» из ГРУ — военной разведки: «У них один Иван Касаткин чего стоил! Лучшего разведчика, чем он, в Японии никогда не было!» В этом высказывании четко сформулирован один из распространенных, созданный когда-то японцами, миф о том, что основатель и глава православной церкви в Японии был разведчиком. Сегодня совершенно точно и достоверно известно, что Иван Дмитриевич Касаткин — архиепископ Николай Японский, причисленный в 1970 году к лику святых, никогда не выполнял никаких тайных миссий, но причина для зависти молодого кагэбиста все же существовала. Дело в том, что на протяжении нескольких лет Токийская православная семинария действительно готовила отличные кадры для российской военной разведки — сама не ведая о том.

За пять лет до внезапного приезда в Токио Васи Ощепкова, в 1902 году к главе русской духовной миссии в Токио, располагавшейся на царившем над японской столицей холме Суругадай, российские военные впервые обратились к епископу Николаю с просьбой принять в семинарию двух мальчиков для подготовки из них переводчиков японского языка. Владыка согласился, и двое казачат из Маньчжурии — Федор Легасов и Алексей Романовский прошли с преосвященным бок о бок все тяготы жизни во вражеском стане во время Русско-японской войны 1904–1905 годов.

В 1906 году, после того как ребята окончили семинарию и убыли в качестве военных переводчиков к местам службы в Россию, их место заняли сразу 8 человек, а потом курс неоднократно пополнялся снова и снова. Стараясь преодолеть провалы в организации разведки, выявленные в ходе войны с японцами, наши военные придумывали самые разнообразные схемы, включая столь экзотические, как открытие в Японии «детского сада» для воспитания в нем сирот из России и подготовки из них кадровых разведчиков. Отправка в Токио казачат была отчаянной попыткой реализации части этого плана на практике: «Принимая во внимание острую нужду в русских людях, владеющих местными языками и, в особенности, японским, начальник Заамурского Округа (г. Харбин) по собственной инициативе выслал в конце 1906 года 8 русских мальчиков в Токио в православную миссию».

Примерно половина семинаристов не выдержала крайне сурового обучения в духовной миссии, больших интеллектуальных, физических и психологических нагрузок и необходимости во всем следовать японским правилам. Они — недоучки — покинули духовную миссию с разрешением служить в русской армии «устными толмачами для переговоров с японцами», и это одно из свидетельств высочайшего уровня владения японским языком в семинарии. Ведь даже в быту, в свободное от занятий время на протяжении всех шести лет обучения русские подростки должны были общаться между собой только по-японски.

Занятия в семинарии строились путем сочетания двух программ: православной духовной семинарии и японской общеобразовательной школы. В число предметов последней входило дзюдо. Владыка Николай однажды записал в своем дневнике: «Путешествующий Генерал-майор Генерального штаба Данилов был, с военным агентом Генерал-майором Самойловым. Хотели посмотреть школы наши… ученики показали ему борьбу “дзюдзюцу”». Запись важная: Юрий Никифорович Данилов, по прозвищу «Данилов Черный» (в одно время с ним в императорской армии служили еще «Данилов Рыжий» и «Данилов Белый»), являлся шефом русской военной разведки. Генерал Владимир Константинович Самойлов — военный агент, или, выражаясь современным языком, военный атташе России в Токио, выдающийся разведчик, курировавший обучение русских семинаристов и частенько их навещавший. Понятно, что высокие чины российской спецслужбы поднялись на Суругадай не только для того, чтобы выразить почтение самому уважаемому члену русской колонии в Токио — архиепископу Николаю.

Но… знал ли об этом, знал ли о будущем предназначении своих воспитанников сам владыка? Судя по его дневникам, статьям, воспоминаниям современников, некоторые из которых, как большой друг семинарии профессор японоведения Дмитрий Матвеевич Позднеев, сами были агентами русской разведки, ответ можно дать однозначный — нет. Более того, свое будущее не сознавали и сами семинаристы, а программа их подготовки, хотя и включала в себя разные особенные виды переводов, в том числе японских писем, газет и тому подобной специальной лексики, полностью была лишена изучения лексики военной. Так что Токийская православная семинария никогда не существовала как «школа шпионов» или, во всяком случае, — как школа русских шпионов. О ее роли в подготовке переводчиков-японцев разговор особый: так уж распорядилась судьба, что многие ее японские выпускники связали свою жизнь со своей разведкой. К судьбе Василия Ощепкова мы еще вернемся, а пока несколько слов о тех его соучениках, о которых известно более остальных — так мы лучше сможем представить себе общую линию судеб русских выпускников токийской духовной миссии.