Бонапарт Наполеон: Путь к империи

Однако корсиканские революционеры, по-видимому, не думали об отложении от Франции. Адресы и петиции корсиканских патриотов, обращенные в Национальное собрание в Париже, были не только подписаны Наполеоном, но главным образом им же составлены, и они нашли там полное сочувствие, выразившееся в резолюции считать остров частью французкого государства и дать ему такую же конституцию, как во Франции. Решено было также вернуть изгнанников, и во главе их Паоли, в свое отечество.

«Из недр нации, над которой властвовали наши тираны, – писал Наполеон тогда, – вырвалась электрическая искра. Эта просвещенная, могущественная и благородная нация вспомнила о своих правах и своей силе. Она сделалась свободной и захотела, чтобы и мы сделались свободными. Она раскрыла нам свои объятия, и с этой минуты мы имеем одни и те же интересы, одни и те же заботы. Море больше не разделяет нас…»

Наполеон опять получил отпуск в 1790 году на полгода, но он сам продлил его больше чем на год, то есть до января 1791 году. В этот промежуток времени он увиделся с Паоли, который возвращался на свою родину как триумфатор. В депутации, которую корсиканцы отправили во Францию встречать своего национального героя, участвовал также старший брат Наполеона, Иосиф.

По рассказам последнего, между Наполеоном и Паоли, перед которым он некогда так преклонялся, сразу обнаружились разногласия. Между прочим, Наполеон обидел Паоли своим замечанием. Когда Паоли описывал ему последнее сражение и расположение своих отрядов, то Наполеон сухо сказал: «Такая диспозиция войска не могла иметь другого результата, кроме поражения».

Однако местные власти в Аяччо не очень одобряли деятельность Наполеона. В Аяччо тогда происходила горячая борьба партий, и Наполеона подозревали в том, что он хочет, низвергнув правление консервативной партии, овладеть крепостью и прогнать французов. Поэтому-то гарнизон был усилен, а клуб и национальная гвардия, организованная Наполеоном, были закрыты.

Это заставило его тотчас же отправить в Национальное собрание протест, и в нем он изложил свои тогдашние политические взгляды. Протест начинается следующими словами: «Когда власти похищают права, когда депутаты, не облеченные полномочиями, называют себя народом, чтобы говорить против его желания, то частные лица имеют право соединяться, протестовать и таким образом сопротивляться притеснению…»

В другом месте он говорит: «Когда царствует тирания, когда власти не пользуются доверием, когда они нас унизили и мы имеем право их ненавидеть, можно ли говорить, что все обстоит благополучно? Можно ли требовать от нас, чтобы мы и далее сносили это иго?..» Наполеон также написал страстный памфлет, под заглавием: «Письмо г. Буонапарте к г. Маттео Буттафуоко, корсиканскому депутату в Национальном собрании», и во всех этих протестах и литературных выступлениях он, по-прежнему, является ярым корсиканским патриотом.

Но нет никакого сомнения в том, что к его патриотизму теперь уже примешивалось, в значительной степени, честолюбие. Он хотел, так или иначе, играть роль в своем отечестве и рассчитывал добиться этого… с помощью Франции! Однако, прежде чем ему удалось достигнуть какого-нибудь прочного успеха на Корсике, ему пришлось вернуться в свой гарнизон, так как он уже и так слишком продлил свой отпуск. Однако это ему не повредило. Французская армия распадалась, и поэтому там рады были каждому офицеру, который возвращался под знамена. Наполеон получил даже повышение.

Он был в Валансе, когда пришло известие о попытке бегства Людовика XVI и его семьи – попытке, сразу, одним ударом, разрушавшей тот тонкий слой, который все еще прикрывал зияющую пропасть между короной и новой Францией, увеличивающуюся с каждым днем.

Наполеон мог наблюдать успехи революции. Раскол увеличивался и среди войска, где солдаты были патриотами, а офицеры аристократами. «Женщины повсюду были роялистками, – говорит Наполеон в своих записках, – и это неудивительно! Ведь свобода гораздо более прекрасная женщина, чем они, и затмевает их всех…»

В полку, где служил Наполеон, раскол был очень силен. Половина его товарищей, и даже среди них его лучшие друзья, покинули знамя, оскверненное в их глазах революцией. Но тем решительнее сам Наполеон окунулся в революционный поток. В Оксонне и Валансе он так же, как и в Аяччо, посещал политические клубы и патриотические празднества.