Анатолий Воронин - Второй пояс. Откровения советника

Находились и «инициативные сарбозы», которые сами напрашивались оставить их служить на постах сверх положенного срока. К подобным энтузиастам командование царандоя относилось с явным недоверием и опаской, полагая, что на такое может решиться полнейший «дивана» (дурак), каковые довольно часто встречались среди афганских солдат, или же засланный из «зеленки» «казачок». В лучшем случае им мог оказаться отпетый мародер и шкурник, наживавшийся на мирных жителях и наркоторговцах, ежедневно шастающих мимо постов из «зеленки» в город и обратно…

Еще весной 1986 года политическое и военное руководство провинции пришло к единому мнению: вокруг Кандагара должен быть создан второй пояс обороны. Доводы были основательно аргументированы. Имевшиеся на ту пору у «духов» китайские реактивные установки, безоткатные орудия и прочее тяжелое вооружение давали им возможность ведения обстрела города с расстояния пяти-десяти километров. Вытеснение «духов» из этой зоны позволяло обезопасить от ежедневных обстрелов располагавшиеся в Кандагаре военные и стратегические объекты.

Сказано – сделано. Обосновали доводы на бумаге и отослали ее в Кабул. Инициативу поддержали на самом высоком уровне как с афганской, так и с советской стороны. К весне 1987 года после серии удачных и не совсем удачных операций, а также глобальных зачисток с применением «коврового» бомбометания и артиллерийской обработки «зеленки» системами залпового огня «Ураган» и «Град», удалось-таки потеснить «духов» и выставить посты второго пояса обороны. Линия обороны протянулась на удалении пятнадцати – двадцати километров от Кандагара.

Но недолго музыка играла.

Продержались эти самые посты обороны недолго. Как только закончился священный месяц рамадан и «духи» немного отъели свои животы, отощавшие за время поста, началась такая катавасия.

Моджахеды вплотную подходили к постам и через мегафоны агитировали солдат к переходу на их сторону, обещая неземные блага. Если агитация не помогала, укрепления подвергались массированным обстрелам. Защитников постов второго пояса обороны, не успевших вовремя разбежаться по домам или добровольно сдаться в плен, «духи» убивали с особой жестокостью. Большинство постов были не просто разгромлены, а практически стерты с лица земли.

Из девяти царандоевских постов уцелели только первые четыре. Уцелели не потому, что защищавшие их сарбозы были героями. Просто-напросто они находились в непосредственной близости от застав 70-й бригады, в зону ответственности которых входили объекты Кандагарского аэропорта. Шурави были своеобразным щитом, оберегавшим царандоевцев от нападений «духов». Командиры этих постов смогли наладить связь с командирами застав и при осложнении обстановки просили их об огневой поддержке. В качестве ответного жеста доброй воли царандоевцы сливали всю известную им информацию о «духах», занимавшихся обстрелами и нападениями на шурави.

Личному составу остальных пяти царандоевских постов не повезло. Практически все они погибли, так и не сумев прорваться сквозь моджахедовскую блокаду.

Видимо, память у людей совсем короткая. Иначе стали бы они дважды наступать на одни и те же грабли…

Не прошло и года, и вот уже новые горячие головы в военном и политическом руководстве провинции, а также в штабе 40-й армии начали заново муссировать идею создания второго пояса обороны. Но теперь к имевшимся ранее веским доводам добавился еще один – намечавшийся на 1988 год вывод советских войск из Афганистана. Предполагалось, что армада советской военной техники, скопившаяся в гарнизонах южных и юго-восточных провинций Афганистана, в Союз пойдет своим ходом и, скорее всего, для этой цели будет использована дорога, протянувшаяся дугой по всему югу страны.

Расквартированные на ту пору в Кандагаре войсковые подразделения афганских силовых ведомств представляли собой жалкую пародию на то, чем они назывались.

Второй армейский корпус Афганистана как самостоятельная боевая единица был таковым лишь на бумаге. При штатной численности личного состава корпуса около трех тысяч человек в нем служило не более восьмисот. Да и что это были за военнослужащие! Около трехсот человек маленьких и больших начальников в званиях от сержанта до генерала, удачно пристроившихся в этой жизни, ровным счетом ничего не делали и не несли за это никакой ответственности. Еще для человек двухсот военная служба была просто медом, поскольку они нашли для себя не пыльную работу в виде каптерщиков, писарей, поваров, мальчиков на побегушках и прочих чмошников. Оставшиеся человек триста сарбозов и сательманов и были той самой «ударной» силой афганских военных, которую командование корпуса бросало на латание брешей, появляющихся в обороне города после очередной вылазки «духов». На полусотню танков и «бээмпэшек», стоявших в боксах корпуса, не набиралось и полутора десятка экипажей.