Валерий Киселев - Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку

«Того и гляди с брони за ноги стащат…»

Алексей Аминов:

– Полк пошел на ВМГ в Новые или Старые промыслы, и ребята притащили «чеха» бородатого. Лейтенант по прозвищу Мультяшка, взводный второй роты – у него был нюх на эти дела, остановил повозку с сеном, а под ним ствол, наш старый «АК», с зарубками на прикладе, но в хорошем состоянии. Притащили этого «чеха» с повозки в полк… А нам как раз поручили съездить за водой на Сунжу, прикрепили бочку к «мотолыге» и поехали. Воды набрали, едем через село, а там толпа, народ собрался, бунтуют. Оказалось, что этот «чех» с автоматом был сыном старейшины, и чеченцы требуют его вернуть. А мы, как нарочно, остались без связи: от рации, когда связист спрыгнул с БМП, аккумуляторы отвалились. Толпа такая, что пришлось сбавить скорость, того и гляди за ноги с брони стащат, но ничего, проехали, а стрелять было нельзя – мирные жители…

На одной из ВМГ парень лазил где-то и сорвал растяжку, «лягушку». Осколки в живот, но жив. На взрыв начали стрелять стоявшие недалеко бойцы нашей доблестной милиции. Пацану еще досталось – пуля в живот. Наконец его вытащили, укололи промедолом, наш авианаводчик посадил на сопку вертолет. Пацана раненого повезли туда на «бэхе», она доехала до середины этого бугра, заглохла и покатилась вниз… Все, кто был на броне, попрыгали в ужасе, а раненый так там и лежит… «Бэха» разгоняется задом, а внизу палатка командира полка… Чудом эта дура 14-тонная прокатилась мимо, повезло – никого не зацепило. Люди из палаток высовываются, мат-перемат стоит… Опять эта БМП на бугор с раненым на броне едет. Доехала, сняли раненого, отнесли в вертолет, тот улетел, а «бэха» опять так же скатывается с бугра задом, и все от нее убегают….

После другой ВМГ в ущелье был тяжело ранен москвич Сахаров, погоняло Аладдин. Когда группа поднималась в горы, он сорвал растяжку, «эфка» рванула от него в двух-трех метрах. Его буквально начинило осколками – шея, грудь… Все повязки в крови… Я как увидел – в ужасе отошел. Ленка, фельдшер, говорит: «Он не жилец…» Вертушка садится, начали его грузить на носилках. «Все, умер…» – сказала Ленка…

Лирическое отступление

Александр «Оккупант», сапер инженерно-саперной роты полка, сержант контрактной службы:

«Была у нас собачка…»

– Кто-то из ребят нашей роты, Колямба, кажется, у ментов в ДОН-100 выменял на фотик собаку. Захожу в палатку к Баю, нашему ротному, а там овчар сидит привязанный, грязный как черт, здоровый, на вид лет 6–8. Начал его отвязывать, так он меня тяпнул слегка, обозначил. Бить не стал, забрал к себе в палатку. Вечером помыл его как следует, так он вообще расслабился, ребята с ним в палатке играли, чесали. Я его зову – он ноль внимания. Подошел, хотел взять за ошейник и на место, а он меня во второй раз за бушлат – цап, снова укусил. Я осерчал, начал с ним отношения выяснять. Заломал его, как рогалик. Он на спине, я на нем, одной рукой за глотку держу другой раз пять по морде дал в пол силы и наорал, как мог, чтоб пострашнее выглядеть.

Назвал его Рексом. На ВМГ его не брали: на взрывчатку не был натаскан. Просто бродил на базе, а когда я приезжал, то ходил с ним гулять, палочку покидать. С очередного ВМГ вернулся, а пса нет. Ребята сказали, что его эфэсбэшники застрелили из чего-то с глушаком. Обидно было: домой хотел его увезти. Так что была у нас собачка, была…

«Скажите, что я буду жить…»

Александр Московой, зам. командира батареи ГСАД, гвардии старший лейтенант:

– Ноябрь 2000-го… Лежу в палатке, и так мне все надоело, хочу домой… Сколько раз просил: «Дайте мне замену!» – «Скоро дадим!» Лежу и думаю, что не встану, пока не придет замена.

В палатку зашел кто-то из офицеров: «Тебя комбат вызывает!» – «Не пойду. Передай ему, что пускай приходит сам». Вбегает начштаба: «Вставай! К комбату!» Я ему грубо ответил: «Давайте замену!» – «У нас некому, Сань. Молодежь одна, грамотных офицеров нет, а выход серьезный, целую группировку в горах засекли. Клянусь: последний раз сходишь, замену дам». – «Слово офицера?» – «Слово офицера!».

Пошли с этой ВМГ нас человек пятьдесят. На технике до гор, в гору – пешком… Километров пять-шесть прошли, с горки на горку. Идем, впереди командир ВМГ, я, бойцы, всего человек десять. И вдруг сзади нас взрыв. На растяжке подорвались те, кто шел за нами. Как мы, десять человек, не зацепились за эту растяжку – не понимаю… Вернулись, лежат двое, оба еще живые, осколками порванные, кишки наружу. Один из них, молодой солдат-срочник, меня спрашивает: «Товарищ старший лейтенант, я буду жить? Я правда буду жить? Скажите, что я буду жить…» Второй тоже кровью истекает… Что делать… «Вертушки» вызвали, к подножию, километров пять по горам несли их на носилках, час спускали. По дороге умерли оба. Жалко было ребят…