Владимир Шигин - Адмирал Дубасов

– Либава слишком близко расположена к границе, и любая неудача нашей армии сразу же приведёт к осаде, а потом и к потере этой базы, заодно погибнет и блокированная там эскадра. Возникает вопрос зачем грохать в эту заведомую авантюру миллионы, когда можно те же деньги вложить в какую-либо базу, более удалённую от границы, а потому более безопасную и полезную? – со свойственной горячностью высказывал Дубасов свои мысли.

Однако «либавскую затею» лоббировали весьма влиятельные лица во главе с адмиралом Чихачёвым, преследуя свои интересы. Большие строительные заказы обещали обернуться хорошими процентами лично для заказчиков. Огромные взятки сделали своё дело, и строительство Либавского военного порта началось вопреки здравому смыслу.

История полностью подтвердила правильность выводов Дубасова. Придёт время, и это неосмотрительное решение ещё очень дорого обойдётся России…

Тем временем Дубасова уже занимали куда более близкие для него дела, причём не всегда удачные. Первая неприятность произошла в мае следующего года, когда крейсер участвовал в торжественной церемонии открытия морского канала Петербург-Кронштадт. По окончании празднества «Африка» снялась с якоря и тут же вылезла носом на печально известную у балтийских моряков Семифлажную отмель. Всё это произошло на виду собравшейся публики, и конфуз получился большой. Правда, энергично работая машинами на задний ход, через пару часов Дубасов всё же сумел стащить свой корабль с мели, но удар по его самолюбию был очень ощутимый. И напрасно утешала его супруга, что никто на сей инцидент и внимания-то не обратил: Дубасов ходил мрачнее тучи.

Едва пришли в Кронштадт – приказ: следовать в шхеры Биорке, где заниматься отработкой команды. Для связи крейсеру придали 6-тонную малую миноноску «Удав». На якоре в шхерах служба скучная. Каждый день одно и то же: постановка да уборка парусов, приборки да угольные погрузки. После майской неудачи Дубасов хандрил. Единственным развлечением были шахматные баталии с крейсерским врачом Смецким. Наконец капитан 2-го ранга не выдержал. Он взял миноноску и отправился вглубь Хмелёвского залива. За штурвал для практики поставил молоденького мичмана Полиса. Сам же, сидя со Смецким на кожухе трубы, давал команды.

Хмелёвский залив узок и извилист. То там, то здесь из пены прибоя чернеют зубья скал, потому шли на малом ходу. Сзади на буксире болтался и взятый на всякий случай паровой катерок. Наконец подошли к небольшой, впадающей в залив речушке. Дубасов с доктором сошли на берег, а с миноноски бросили якорь.

Позднее недруги обвинят Дубасова в том, что настоящей причиной его поездки в столь опасное место было желание поохотиться на уток, во множестве водившихся в тех краях. Сам же командир крейсера будет эту причину отрицать, называя иную – проверку морских навыков молодого мичмана. Но каковы были настоящие мотивы этого предприятия, так и осталось неизвестным.

После обеда командир с врачом вернулись на «Удав», и Дубасов дал команду возвращаться к крейсеру. Быстро свежело и, не желая рисковать, капитан 2-го ранга велел идти более глубоким северным фарватером. Внезапно прямо по курсу встал огромный камень.

– Руль влево! – успел крикнуть Дубасов стоявшему у штурвала мичману.

Сильный удар сбил всех с ног.

– А чёрт, вляпались! – выругался, вставая с колен, Фёдор Васильевич, потирая разбитую скулу.

Одного взгляда на миноносец было достаточно, чтобы убедиться: «Удав» прочно сел на каменный клык.

– Как жук на иголке! – невесело пошутил Миша Полис. – Что делать будем?

– Что, что! – раздражённо бросил Дубасов. – Уголь за борт сбрасывать!

Выбросив последние куски угля, попытались стащить миноноску паровым катером, но из этого ничего не получилось. Так в бесплодных попытках спасти «Удав» прошли остаток дня и ночь. Утром, оставив на миноноске Полиса с двумя матросами, Дубасов с остальными поспешил катером на «Африку», где уже начали беспокоиться о пропавших. Прибыв на базу, он известил Кронштадт о случившемся и, не теряя времени, вернулся к «Удаву» и вновь возглавил спасательные работы. Тем временем погода испортилась, и миноноску стало сильно бить буруном о камни. Вскоре треснул корпус, вода поднялась на верхнюю палубу…

Наконец, через трое суток, пришла обещанная помощь из Кронштадта: транспорт «Красная Горка» и два катера. С их помощью наконец-то удалось стащить «Удав» с камней и отправить в ремонт. Всё оставшееся до конца кампании время Дубасов писал объяснительные записки. А в январе следующего года в Кронштадтском военно-морском суде начался процесс над флигель-адъютантом Дубасовым. Председательствовал на нём старый и полуглухой контрадмирал Ристоди.