Валерий Мусаханов - Испытания

— Скажите, пожалуйста, где найти Яковлева? — спросил он, подойдя поближе.

— Это Гришку-то? — Женщина снова опустила глаза к вязанию. — В мастерской, где ж ему быть. Там, за площадкой.

Игорь Владимирович вышел на площадку, обогнул небольшой гараж с красными воротами боксов и увидел кирпичную будку в два маленьких окна, с тронутой ржавчиной железной дверью. Два старых кривых тополя тихо шуршали листвой над покатой железной крышей. Возле будки стоял дощатый гараж, наполовину обитый старой тусклой жестью. Такие гаражи строили на пустырях владельцы личных автомобилей. Ворота гаража были растворены. Игорь Владимирович увидел знакомую грязно-желтую машину, стоящую на деревянных чурбаках. Но в гараже никого не было. Он подошел к ржавой двери кирпичной будки, услышал ровное высокое гудение и потянул за скобу.

В небольшом помещении стоял полумрак, светилась только лампа над токарным станком. Яковлев склонился над вращающейся деталью и следил за резцом. От гудения станка у Игоря Владимировича сразу заложило уши. Он постоял на пороге, оглядывая длинный слесарный верстак с параллельными тисками, большой фрезерный станок, видимо, очень старой конструкции, маленький эксцентриковый пресс, допотопную долбежку, развешанные на гвоздях по стенам прокладки, шестерни, сложенные в углу листы стали и алюминия, — все здесь напоминало скорее деревенскую кузню, чем мастерскую ленинградского гаража.

Яковлев остановил станок, промерил штангелем деталь и только тут заметил Игоря Владимировича. Он прищурился, глядя в сумрак мастерской, и, видимо не узнав, промолчал.

Игорь Владимирович сделал несколько шагов вперед.

— Здравствуйте. Я — Владимиров. Помните, приглашали после гонок?

— A-а, здравствуйте, — Яковлев шагнул к стене, зажег верхний свет. Киловаттка в алюминиевом абажуре словно раздвинула помещение, и мастерская уже не казалась такой тесной, а станки выглядели внушительнее.

Яковлев выдвинул из угла две табуретки, приставил к верстаку.

— Садитесь.

— Спасибо, — Игорь Владимирович неуверенно глянул на темное промасленное сиденье табуретки. Яковлев заметил этот взгляд, сказал:

— Сейчас. — Достал из ящика верстака газету и постелил на табуретку.

Игорь Владимирович сел. Яковлев достал папиросы, протянул пачку вперед. Игорь Владимирович отрицательно покачал головой.

— А я вот никак не могу бросить, — Яковлев закурил. — Несколько раз пробовал, больше недели не вытерпеть.

— Ну и курите, чего себя мучить, раз хочется. Врачи говорят, вредно, а многие курят и живут иногда довольно долго, — с улыбкой ответил Игорь Владимирович.

— Да я не только оттого, что вредно. У некурящего хлопот меньше. А тут то папиросы исчезнут в ларьках, то купить забудешь, а потом мучаешься. И вообще, когда не куришь, чувствуешь себя независимей: все-таки это слабость.

— У кого их нет — слабостей? — сказал Игорь Владимирович и подумал растроганно: «Молод еще». Чем-то этот парень напоминал собственную юность, мысли о самосовершенствовании. Он вздохнул. Тесная мастерская, залитая чересчур ярким светом, неуклюжие станины старых станков, листовой металл в углу — все это стало сразу каким-то своим и уютным. Игорь Владимирович еще раз огляделся и вдруг застыл. Прямо на него из непонятной синеватой холодной глубины смотрел человек с длинным худым лицом, с зачесанными гладко назад каштановыми волосами, в которых уже явственно проблескивала седина. Глаза у человека были глубокие, темные. Игорь Владимирович не сразу узнал себя: слишком красивым и необычным было лицо, и что-то проглянуло в нем такое, что не понравилось — то ли тщеславие, то ли самодовольство.

— Что это у вас за зеркало? — спросил он настороженно.

— A-а, хромоникель, наверное. Какой-то растяпа потерял с машины возле «Воздушки», а я ехал и подобрал. Хорошая пластина, шестнадцать миллиметров. — Яковлев улыбнулся как-то застенчиво.

Игорь Владимирович встал, подошел к стене, где висело это странное голубое зеркало. По краям пластины были небольшие матовые фаски, они казались белее основной плоскости, и из этой тонкой рамки светилась неправдоподобная бездонная синева. Поверхность металла была идеально гладкой и плоской. Игорь Владимирович понял это по отсутствию искажений. Он хорошо разбирался в технологии и понимал, что получить такую идеально ровную и чистую поверхность на площади более полуметра почти невозможно без специального и дорогого оборудования. Он еще раз осмотрел зеркало, осторожно дотронулся до уголка. На поверхности появилось туманное матовое пятнышко, оно сразу же стало уменьшаться и вмиг исчезло совсем.