Станислав Вторушин - Леший

— Скажите, — глядя Филиппу в глаза, спросил Шемберас, — а нефтью ваша фирма торговать не может?

Его английское произношение было вполне сносным. Филипп выдержал взгляд с холодным британским спокойствием и сказал, усмехнувшись:

— В Голландии можно торговать всем.

Ахмед Саитов тут же подозвал официанта, заказал коньяк и велел принести третью рюмку.

— Это хорошо, что ваша жена знает русский, — сказал он. — Кстати, откуда она его знает?

— Этого требует наш бизнес, — ответил Филипп.

— А как вас зовут? — спросил Шемберас.

— Фил Голби, — не моргнув глазом, ответил Филипп.

Дальше пошел ничего не значащий треп. Россияне спросили, есть ли у него дети, был ли Фил в Москве. Он ответил, что никогда не был, да и жена была там всего один раз, поэтому оба мечтают съездить в Россию. Когда была допита бутылка, Ахмед Саитов, которого Филипп окрестил про себя чеченцем, как бы невзначай спросил, трудно ли в Голландии зарегистрировать иностранную фирму.

— С иностранной есть проблемы, — ответил Филипп, — для нее нужен определенный уставной капитал. Но совместное предприятие открыть очень легко.

Внимательно слушавший Филиппа Ахмед посмотрел на Шембераса. Тот прикрыл глаза и Саитов, чуть улыбнувшись, сказал:

— Послушайте, Фил, а не хотели бы вы создать вместе с нами фирму по продаже в Голландии российской нефти?

Филипп откинулся на стуле, провел холодными пальцами по неожиданно вспотевшему лбу. Он сразу вспомнил Москву и витавший в воздухе запах дележа огромной страны. Теперь ему предлагали принять участие в этом дележе. У него задрожали руки и, чтобы этого не заметили собеседники, он скрестил их на груди. Выждав долгую паузу, медленно произнес:

— Торговля нефтью — дело серьезное. Даже очень серьезное.

Я должен посоветоваться с компаньонами. Запишите мой телефон в Харлеме. Через два дня я вам сообщу.

Шемберас достал маленький блокнотик, аккуратно записал номер телефона и сказал:

— В Голландии мы проездом. Завтра улетаем в Россию, но вернемся сюда через десять дней.

— Прекрасно, — ответил Филипп. — Через десять дней мы сможем говорить об этом уже конкретно.

В этот же вечер, позвонив Наде Хольман, он уехал в Харлем. Она не пригласила его на квартиру, а повела в небольшой ресторанчик, расположенный недалеко от дома, в котором жила. Филипп откровенно рассказал ей о встрече с россиянами и неожиданном предложении. У Нади был быстрый аналитический ум. Она сразу оценила ситуацию и сказала:

— У них еще нет партнеров за границей, они только налаживают контакт. Тебе надо легализироваться в Голландии. На этом можно заработать огромные деньги. Другой такой богатой страны, как Россия, в мире нет.

— Но как легализоваться? — спросил Филипп. — С советским паспортом этого не сделаешь.

— Давай думать, — сказала Надя.

Филипп вспомнил кейс Лешека Мочульского, набитый паспортами всех стран Европы. Картинно, как на сцене, хлопнул себя ладонью по лбу и произнес:

— Кажется, я нашел выход. Надо позвонить в Варшаву.

На следующий день вечером он уже сидел на Маршалковской с Мочульским. Лешек внимательно выслушал его просьбу и сказал:

— С европейским паспортом у тебя будут проблемы. Данные обо всех гражданах Европейского экономического союза имеются на компьютере любого пограничного поста. — Он наморщил лоб, задумавшись на несколько мгновений, и произнес: — А может, тебе сделать канадский? Тем более, что ты прилично говоришь по-английски. Когда мы встретились впервые, я даже подумал, что ты англичанин.

Филипп откровенно обрадовался. Канадский паспорт давал ему немало преимуществ. Не надо было врать, почему он не знает Европу, а Надя не знает английского. В голове сразу выстроилась правдоподобная легенда. Он приехал из Канады в Голландию, встретил здесь Надю, у них возникла любовь с первого взгляда. Россиян такая легенда вполне устроит.

— Когда ты сможешь сделать паспорт? — спросил Филипп.

— Через два дня, — ответил Мочульский. — Но это будет стоить пять тысяч долларов. Такова такса.

«Жулик ты отпетый, — подумал Филипп, — если пытаешься надуть даже своего знакомого». Но вслух сказал другое:

— Дорого, конечно. Но ты меня припер к стенке.

Получив паспорт на имя Фила Голби, Филипп долго рассматривал в нем свою фотографию, пробовал пальцем краску на печатях, смотрел их на свет. Потом протянул Мочульскому конверт с деньгами. Тот пересчитал доллары и сказал:

— Счастливого пути.