Станислав Вторушин: Не кричи, кукушка

Редкозубова подозрительно посмотрела на убегающего Вадика, поставила банку на землю и торопливо замахала рукой, подзывая Федю к себе.

— Беги домой, там, однако, худое деется, — сказала Редкозубова, когда Федя подошел к ней. — Я сегодня варнака Руфкиного видела. Он к ней с дружком приехал.

— Какого варнака? — не понял Федя.

— Племянника ейного, который у меня сметану из погреба воровал. Из тюрьмы, видать, вышел, — бабьим сердцем чуя неладное, взволнованно сказала Редкозубова.

У Феди кольнуло сердце. Несколько дней назад отец купил ему и Кате импортные кроссовки. Сразу подумалось, что если в дом залезет вор, он в первую очередь унесет их. О том, что может что-то случиться с сестрой, ему даже не пришло в голову.

— Беги! — Редкозубова подтолкнула Федю в спину маленькими, сухими кулачками. — Я за тобой.

Она подняла с земли банку, прижала ладонью пластмассовую крышку и мелкой старушечьей рысцой затрусила к дому Голицыных.

Федя слету распахнул дверь дома, обежал комнаты и кухню, на ходу проверяя, не украдено ли что-нибудь. Заглянул в ши-фоньер, кроссовки были на месте. Да и остальные вещи вроде бы тоже. Не было только Кати. В душу Феди стало закрадываться смутное подозрение. Он вышел на крыльцо и, так же, как и Вадик, обвел взглядом огород и дворовые постройки. Соскочил с крыльца и побежал к стайке.

Витек уже сорвал с Кати трусики и пытался сделать свое гнусное дело. Но то ли он слишком перевозбудился, то ли потому, что чересчур спешил, у него это не получалось. Штаны Витька сползли до колен, он кряхтел то поднимая, то опуская омерзительный голый зад. Эта картина ошеломила Федю. На какое-то мгновение он оцепенел. И когда увидел выглядывавшее из-за плеча Витька окровавленное, распухшее лицо Кати с закрытыми глазами, сначала не узнал ее. Лишь бросив взгляд на изорванное сиреневое платье, понял, что изнасиловать пытаются его сестру. Федя машинально протянул руку за дверной косяк, куда он обычно ставил вилы. Их там не оказалось. Он повернул голову и увидел, что они лежат на полу. Когда Витек понял, что уронил вилы сам, нечаянно зацепив их ногой, он успокоился. Лишь отодвинул их чуть в сторону, чтобы не мешали. Федя молниеносно, словно выскочивший из засады зверь, рванулся вперед, схватил вилы и с размаху вонзил их в спину Витька. Он услышал, как они стукнулись о позвоночник, со скрежетом пропороли его и вошли в тело. Витек сразу обмяк, вытянулся во весь рост и начал скрести пальцами доски пола. Федя напрягся, поддел его на вилы, сбросил с Кати и пришпилил к доскам. Кровь ручьем потекла по спине Витька, на губах показалась красная пена. Он пытался повернуть голову, чтобы увидеть того, кто расправился с ним, но голова тяжело упала и лишь пальцы продолжали скрести доски.

Федя нагнулся, схватил Катю за руку, резко поднял ее на ноги.

— Пойдем! — крикнул он, выталкивая ее из стайки.

Она пошла, всхлипывая и не пытаясь высвободить свою руку из жесткой ладони брата. По ее распухшему, окровавленному лицу текли слезы. У калитки показалась Редкозубова с трехлитровой банкой в руках. Увидев Катю, она поставила банку на траву и кинулась к ней. Запнулась обо что-то, упала, вскочила и побежала снова.

— Это что же за выродок такой! — заголосила она на всю улицу, повернувшись к Руфиному дому. — И как только Бог позволяет им появляться на свет!

Федя хотел завести Катю в дом, но, оказавшись у крыльца, она беспомощно опустилась на ступеньку. Он сел рядом, погладил сестру ладонью по голове. Она прижалась к его плечу и заплакала навзрыд.

— Пусть выплачется, легче будет, — сказала Редкозубова, присаживаясь рядом с Федей. — А где упырь-то этот?

Федя кивнул в сторону стайки. Старуха проследила за его взглядом, вздохнула и перекрестила стайку широким крестом. Катя заплакала еще сильнее. У Феди начали трястись руки. До него только сейчас стало доходить, что он расправился с человеком, пусть и преступником.

— Пойдем в дом, — сказала Редкозубова, глядя на Катю. — Тебе надо вымыться и переодеться.

Федя обнял сестру за плечо и попытался поднять ее с крыльца, но она не вставала. В это время с опушки леса раздался громкий и надрывный голос кукушки. Она словно звала кого-то. Катя на минуту затихла, убрала голову с Фединого плеча и отчетливо произнесла:

— Не кричи, кукушка!

— Что, что ты сказала? — спросил Федя, тряхнув сестру за плечо.

— Не кричи, кукушка! — шепотом повторила Катя, встала и медленно пошла в дом.

Старуха Редкозубова, широко открыв рот, посмотрела ей вслед и перекрестилась.