Омар Суфи - Власть и страсть

Роджер все больше задумывался о роли своей грандиозной империи в международных делах. Британия управляла многочисленными колониями с различным населением, и это было в порядке вещей. С некоторых пор он стал задумываться о судьбе многих народов в Африке и Азии. И когда месяц назад к нему попало письмо от тезки Роджера Кейсмена, приятеля его кузена Реймонда из Министерства по делам колоний, о неком исследовании про Конго, управляемым королем Бельгии Леопольдом, он с интересом прочел его… и ужаснулся. В нем речь шла о жестокой эксплуатации и массовых убийствах африканского населения Конго. Больше всего его потрясли фотографии африканцев с отрезанными руками — это было наказание со стороны бельгийских владельцев каучуковой плантации за нарушение дисциплины или неэффективную работу. Надо сказать, британское правительство, будучи само владельцем многочисленных колоний, отнеслось к информации от Кейсмена очень внимательно и помогло раскрутить в прессе скандал. Британия и ряд других союзных государств потребовали пересмотреть статус Конго, и вот сейчас в Бельгии обсуждался вопрос о передаче Конго из личного владения короля правительству страны — кстати, у власти в Бельгии тоже находились либералы во главе с Социалистической партией.

Роджер из Парижа помогал, как мог, в выявлении фактов массовых нарушений и жестокостей в отношении прав населения Конго, и пересылал информацию Кейсмену, полученную от журналистов, путешественников и прочих исследователей. И при этом он не переставал задумываться над словами своего соотечественника Редьярда Киплинга о «ноше белого человека». Эта ноша для местного колониального населения зачастую значила еще большую обузу и лишения. Британия сама находилась под давлением либеральной прессы из-за своей недавней войны в Южной Африке и притеснении бурского, то есть голландского населения региона.

Роджер прочел внимательно письмо — Кейсмен просил его пойти на собрание кружка «Защитников Африки», которое должно было состояться вечером в Париже. В письме указывалось, что данный кружок создан как международный, и первым председателем должен быть избран Герхард Шульц из Германии. Роджер предложил пойти своему кузену Реймонду вместе, но у того планы были другие — прогуляться по ночному Парижу, пойти в кабаре — то есть вкусить развлечений, которыми славился город огней.

Роджер раздумывал — стоит ли сказать послу Френсизу Берти про просьбу Кейсмена. У Великобритании были свои причины радоваться разоблачению жестокостей бельгийского короля. Как страна, которая хотела стать тоже колониальной державой, Бельгия не могла вызывать положительных эмоций в качестве конкурента. В 1884—1885 годах на Берлинской конференции европейские страны — Британия, Франция, Германия, Испания, Португалия, Бельгия, Италия — достигли договоренности, несмотря на ожесточенное сопротивление Германии, о так называемом принципе «эффективной оккупации», что привело к делению Африки на колониальные зоны. Однако до конца он не устранила соперничества между империями.

В конце концов, как дисциплинированный чиновник, Роджер доложил своему начальству о намерении посетить кружок.

Посол задумался, покачал головой и сказал:

— Кейсмен, как я слышал, написал кучу депеш и докладов — его рвение в деле прав негров похвально, конечно. Британия одна из первых запретила работорговлю. Но я не уверен, куда занесут нас все эти движения в пользу туземного населения. Вот даже ваш любимец, философ Джон Стюарт Милль писал, что зрелые народы, как мы, должны патронировать отсталых точно так же, как родители имеют контроль над детьми.

— Он писал про либерализм…

— Что-то в этом роде… — перебил его посол. — Ну, идите. Было бы полезно узнать, чем этот кружок дышит. Но нам не стоит быть там активными. Ваша задача — собрать информацию… Будьте внимательны, Роджер.

Роджер на эти слова внутри себя отреагировал негативно. Все эти высшие чины всегда видят во всех либеральных делах происки врагов. Вслух Роджер поблагодарил посла и пообещал собрать, как можно больше информации о членах кружка.

Роджеру нравилась дипломатическая работа в плане возможности общения с широким кругом людей. А Париж, несомненно, был тем местом, где можно было встретить кого угодно — людей на любой вкус. Кроме того, живое общение ему было по душе — возможно, поэтому он не пошел в науку, хотя обожал книги. Что-то было более впечатляющее от человеческих контактов, знакомств и рапортов именно в результате общения — будь то просто беседы или серьезные переговоры о важных межгосударственных делах.