Захар Прилепин - Допрос

— Я не хочу кофе, — ответил Новиков, стараясь улыбнуться.

Признаться, он кофе не очень любил и пил с Ларкой за компанию.

— Да ладно, сбегай, — сказала Ларка и тихонько толкнула его в грудь.

Новиков хотел было переиграть ситуацию, потянулся поцеловать Ларку, что-то невнятное зашептал, но она с улыбкой отстранилась:

— Тихо-тихо! — сама приоткрыла ему дверь, и добавила вслед, — И минералки купи.

Было бы что-нибудь в руках — так и кинул бы. Не в пол, а в Ларку.

Он вышел на улицу, и долго стоял у подъезда, под козырьком.

Отдышался и побрёл к магазину. Был уверен, что Ларка смотрит на него, долго терпел этот взгляд, потом не выдержал и оглянулся на её окна. Но никто и не думал на него смотреть.

Минералку купил в стеклянной бутылке.

Дверь Ларка, естественно, закрыла на все замки. Пришлось звонить и дожидаться пока она раскупорит все засовы.

— Чего так долго? — спросила, открыв.

— Очередь была, — ответил Новиков.

— Чего-то ты опухший какой-то? — усмехнулась Ларка, — Пил, что ли?

— У меня проблемы, — сказал Новиков, глубоко не нравясь себе в эту минуту ни взятой интонацией, ни произнесением чужих и неприятных слов.

Всё-таки куда уместнее было бы разодрать эту Ларкину домашнюю рубаху, вытащить её белые сиськи… а потом уже поговорить, используя нормальную человеческую речь.

Вообще ему раньше даже нравилась эта её неспешность: за ней будто бы скрывалось чувство красивой девичьей гордости.

«Мужчина выдумывает свою женщину сам, — сообщил как-то Новикову отец, — Ценность её в том, насколько точно женщина угадывает то, что про неё выдумали, и соответствует этому. Потом ей весь этот театр, естественно, надоедает и в какой-то момент она сообщает, что имеет право побыть самой собой».

Новиков попытался применить отцовские слова к, например, этой вот ситуации, но махнул рукой и пошёл пить кофе.

— Рассказывай уже, — попросила Ларка, выставляя чашки с кофе.

С Ларкой было, конечно, труднее, чем с матерью.

Новиков смотрел в чашку и рассказывал будто бы не Ларке, а куда-то в пространство. Было проще оттого, что она молчала, и, — что совсем на неё не было похоже — даже не притрагивалась к своему кофе. До сих пор Лара всё выпивала, что приготавливала себе в кофейнике, и, кстати сказать, никогда ничего не оставляла в кафе.

Новиков поведал обо всём, разве что не стал расписывать, как именно его били. Он и матери про это не говорил.

— Бедный, — сказала Ларка, когда Новиков замолчал. Поднялась, прижала его голову к себе. Ему стало так хорошо, что он едва не расплакался.

«Мать и жена… — думал нежно и почти пьяно Новиков, — Жена и мать… Никогда не предадут… Самые близкие…»

— Как бы их наказать бы, — сказала Ларка твёрдо.

Новикову очень понравился её голос — он снова почувствовал себя куда сильней и уверенней.

— У Лёшки есть одна идея, — сказал Новиков, и добавил чуть хрипло, — Давай кофе-то допьём.

Ларке идея Лёшки про кровь на обоях очень понравилась.

— И тебе тоже надо побои снять, — сказала Ларка, — Надо в трампункт идти, там тебе выдадут справку. С этого надо начинать.

— Да у меня вроде не видно побоев… Они как-то так умело бьют, что ни синяков, ничего, — засомневался Новиков.

— Ну, может быть, найдут ушибы внутренних тканей, — стояла на своём Ларка, — Кровоизлияния какие-нибудь. Ты уверен, что у тебя все органы целы?

— Всё хорошо, Лар, слава Богу, цел, — ответил Новиков.

— К тебе никакого насилия не применяли? — спросила Ларка.

— В каком смысле? — Новиков вскинул брови, хотя сразу всё понял.

— Ну, всякое бывает, — не смутилась Ларка.

— Ты что, с ума сошла? — Новикова даже передёрнуло, — Не было ничего этого. Даже вслух такое не произноси обо мне.

— Ты глупый. Мне было бы всё равно, — отмахнулась Ларка.

— При чём тут тебе всё равно. Мне самому не всё равно было бы! — с раздражением ответил Новиков.

— Чего ты бесишься тут? — Ларка никогда ему спуску не давала, и сейчас не собиралась.

— А ты не беси меня, я не буду беситься, — не унимался Новиков.

— Я тебя бешу? — спросила Ларка почти по слогам.

— Ты несёшь какую-то ерунду, — попытался выровнить ситуацию Новиков.

— Я тебя бешу? — повторила Ларка.

Через три минуты, как следует вдарив дверью, Новиков вышел в подъезд и почти побежал вниз по ступеням.

— Идиотка, — повторял он, — Дура!

Ларка наверху не преминула ещё раз открыть и с силой захлопнуть дверь, подтверждая: да, иди вон.

— Что это такое! Стучат и стучат, — шепотом приговаривала бабушкой с сумкой, поднимавшаяся Новикову навстречу.