Виктор Шутов - Юность Куинджи

Александровка ничем не отличалась от других сел, которые встречались на их долгом пути. Такие же убогие хаты–мазанки, вросшие в землю по обе стороны неровной широкой улицы. Крыши горбились пожухлой соломой или почерневшим камышом, свисавшим на подслеповатые окошки.

С каких только краев не тянулись брички, арбы и телеги в продымленную, посеревшую от угольной пыли Александровку! Казалось, Гарась знает по имени всех возчиков и чумаков. При въезде в село с мариупольцами поравнялась встречная арба, запряженная белолобыми волами. Гарась снял шапку, взмахнул ею и крикнул:

— Здорово будь, куме!

— И ты живый, земляче! — отозвался весело возчик.

— Та слава богу…

Телега и арба разъехались, и Гарась проговорил:

— Иван Довбня раньше нас погрузился. Он с хутора Гладкого [12] Ныне поселок Володарское. .

Среди знакомых Гарася были мужики из‑под Екатеринослава и Таганрога, из греческих сел Ялты и Керменчика [13] Ныне Старомлиновка. . Со всеми он здоровался, снимая шапку.

Вскоре они подъехали к красному кирпичному зданию, похожему на огромный сундук. Узкие окна находились под самой крышей. Из боковых широких дверей, словно из таинственного провала, выходили полуголые, запыленные мужики. Каждый из них толкал, перед собой груженую одноколесную тачку. Толкал трудно, держа на вытянутых жилистых руках многопудовую тяжесть. Колеса расхлябанно виляли на немазаных осях и вот–вот готовы были съехать с досок, проложенных к отвалу серо–свинцовой породы, который бугрился невдалеке от шахтного здания.

Внутри него что‑то гудело и ухало. Из маленькой трубы в стене вырывался клочковатый пар, а на землю стекала вода. За зданием возвышалась четырехгранная труба, из нее валил дым.

— Дядя Гарась, — сказал взволнованно Архип и, тронув его за локоть, показал на здание. — Что там гудит?

— Паровик, машина такая. Колеса крутит.

— А посмотреть можно?

— Не пускают туда… И страшно…

— Вон люди уголья возят, — перебил Архип.

— То порода… Помоги им, господи. Мученики они, — проговорил Гарась и перекрестился. —Каменное уголье с другой стороны вывозят.

Они объехали здание–сундук, вокруг которого лежала закопченная, изъеденная черной пылью земля без единого деревца и травинки. Возле трубы прилепилось приземистое из красного кирпича помещение, где стоял паровой котел. На пороге открытой двери в котельную сидел заросший до самых глаз мужик и курил цигарку. Он тоскливо глядел на проезжавшую мимо бричку с Гарасем и Архипом. Мальчик не отрывал взгляда от двери и успел заметить опускающиеся от порога ступеньки; внизу, в топке котла бушевал огонь. Не раздумывая, Архип спрыгнул с брички и побежал к котельной. В двух шагах от дверей нерешительно остановился. Засунул руки в карманы штанов, наклонил голову и стал исподлобья глядеть на огонь.

Кочегар глубоко затянулся, бросил окурок и в свою очередь уставился на необычно, не по–здешнему одетого смуглого и сурового подростка. Архип был в красной рубахе и в черном, расшитом зелеными и синими крестиками жилете. На ногах — кожаные чувяки с узорами из медной проволоки.

— Откуда же ты такой красень? [14] Красавец (укр.). — первым нарушил молчание кочегар.

Архип не ответил, он вытащил из кармана правую руку и, показывая на топку, спросил:

— Эт‑то что?

— Пэкло бисовэ [15] Ад чертов (укр.). , — проговорил мужик и с хрипом втянул воздух.

— Что такое пекло?

— Ото кидаешь в чертячу глотку вугилля, а ему все мало. Бачишь, як гудэ. Ото воду нагривае. А она становится паром. По трубам бижыть туды, — Он протянул руку в сторону здания–сундука. — Крутыть там, як скажэна сатана, машину. А вона вугилля таскае з–пид земли. Там щэ страшнишэ пэкло.

Архип скосил глаза на шахтное здание. И что это за таинственная машина? Как она таскает каменное уголье из‑под земли? Наверное, вопреки воле человека работает. Вон какой худой мужик сидит на пороге и недобрыми словами называет машину и паровой котел. И те, что таскают тачки с породой, словно мощи. А вокруг здания–сундука все выгорело, земля словно неживая.

— Архип! Эй, Архип! — услыхал он недовольный крик Гарася. — Давай сюда!

Парнишка еще раз взглянул на огненную пасть топки и медленно побрел к бричке. Она подъезжала к невысокой деревянной ограде, возле которой стояло десятка полтора пустых подвод и арб. Гарась остановил волов и подошел к группе возчиков, окруживших рыжеусого мужика в барашковой шапке. Он говорил отрывисто: