Георгий Граубин - На берегах таинственной Силькари

— Но ведь это же непостижимо, — говорили мы, — брать проценты со своих родителей, наживаться на них!

— Ну как вы не поймете, — раздражался родитель. — Ведь это же дьявольски выгодно! Взял бы я, допустим, эти деньги в банке. Ему бы я все равно должен был вернуть не сто, а сто пять марок. Зачем я эти лишние деньги буду отдавать чужому дяде — я отдам их сыну. И ему хорошо и мне!

Есть тут, конечно, и своя логика, и своя арифметика. Но как же этим развращаются души! Поэтому-то человек в капиталистическом мире поневоле становится волком.

Несколько лет назад четверо наших парней — Федоров, Зиганшин, Поплавский и Крючковский — сорок девять суток продержались без пищи в штурмующем океане. Американские корреспонденты были удивлены одним: как они не съели друг друга?

Они были поражены, что солдаты отказывались от последнего глотка воды, чтобы выручить товарища. Интересно, как бы поступили на их месте те, что даже с родных отцов дерут проценты?

В городе Ртищево живет Галина Степановна Фомичева. Когда в 1942 году фронт приближался к Воронежу, в банке, где работала Галина, в двенадцать мешков упаковали деньги — миллион рублей — и повезли их на восток. Сопровождали деньги управляющий банком, главный бухгалтер и Галина.

После одного из налетов фашистской авиации Галина осталась одна. Днем она везла мешки с деньгами на телеге, на ночь прятала их в кустах. Когда Галина подъехала к Дону, никакого перевоза здесь уже не было. С большим трудом удалось разыскать ей лодку. Дважды переплывала через Дон хрупкая девушка, перевозя народное достояние. А потом снова повезла деньги по разбитым дорогам. И везла их до тех пор, пока не сдала в банк одного из попутных городов. А ведь отвечала за эти деньги не она, а управляющий и бухгалтер!

А вот совсем другие истории. В Америке было уже несколько авиационных катастроф: самолеты взрывались от бомб, запрятанных в чемоданы пассажиров. Все пассажиры вместе с самолетом, конечно, погибали. Потом оказывалось, что эти бомбы подкладывали родственникам провожавшие их племянники, внуки, двоюродные братья. Они таким образом избавлялись от своих родичей, чтобы завладеть их наследством. После этого становится понятным недоумение американского гражданина Павла Листа, который пишет в Валей своему родственнику Павлу Архиповичу Тихоньких:

«Павел, мы очень рады, что вы поправили свое здоровье. На днях получили письмо от вашей сестры Анюты. Очень рады, что она сообщила о себе и своем семействе. Только мы не можем разобраться. Они пишут, что живут в государственном доме и пользуются государственной землей, а никаких налогов не платят. Это нам очень трудно понять.

Павел, вы упоминаете в письме о коллективе, который вас вылечил. Что такое коллектив? Принадлежит ли он государству или это частная собственность?»

О сегодняшнем дне Забайкалья надо писать особую книгу: 50 советских лет неузнаваемо изменили наш край.

До революции Петровский завод выплавлял железо. Из него делали кандалы. В кандалы заковывали каторжан. Каторжане мыли для царя золото. Вот нехитрая схема дореволюционной промышленности.

А сейчас наши станки, компрессоры и машины знают многие страны мира. В самом дорогом для нас месте — в Мавзолее Владимира Ильича Ленина — стоит холодильная машина, которая сделана в Чите.

В Нерчинске тоже была кузница, которая делала кандалы. После революции нерчинцы сожгли ее, а сейчас на этом месте построили электромеханический завод. Сретенцы начинают делать морские рыбацкие сейнеры, хоть оттуда до океана две тысячи километров. Геологи на севере области открыли месторождение меди, равного которому нет в мире.

В Чите построен крупнейший текстильный комбинат, заканчивается строительство автосборочного завода. На Читинской ГРЭС каждая из пяти турбин мощнее всей Волховской гидроэлектростанции.

В Забайкалье выращивают отменный хлеб. Из шерсти, настриженной с забайкальских „овец, можно наткать столько тканей, что их хватит на десять миллионов костюмов. Причем шерсть эта тонкая, хорошего качества — забайкальцы вывели свою тонкорунную породу овец; недаром Читинская область удостоена за развитие овцеводства ордена Ленина. Многие наши колхозы получают миллионные доходы. У нас есть свои институты, техникумы, своя литература и музыка.

Недавно мы совершили путешествие по дорогам прошлого, описанное в этой книге. И дважды попадали в поселки, не отмеченные на карте, — Новые Усугли и Падь Широкую. Есть такие поселки и на севере нашей области: Наминга и Читконда например. Забайкалье так бурно растет, так стремительно развивается, что картографы поневоле отстают от жизни. Мы были в Урульге, откуда красногвардейцы уходили в тайгу, в Кадае, где похоронен поэт Михайлов, в Горном Зерентуе, где отравился Сазонов, у агинских бурят, земли которых не могло обмежевать царское правительство за десять десятилетий. И в этой поездке убедились, что история — не только достояние пыльных архивов, но и живая память народа.