Рафаэль Сабатини - Белларион

— Едва ли у нас получится это, — ответил Белларион, распластавшись у самых ее ног. — Если бы габариты вашей фигуры были под стать вашему неизмеримому милосердию, я ни секунды не колебался бы. Но мне кажется, есть более надежный способ.

Она, нахмурившись, взглянула на него сверху вниз.

— Какой же? — пропустив мимо ушей его реплику, спросила она.

Он указал взглядом за украшенный купоном павильон, туда, где на крошечной полоске земли, выдававшейся в озеро, росли три высоких кипариса и небольшой ольховый куст, ветки которого склонялись к самой воде.

— Вот этот, — ответил Белларион и, извиваясь, словно угорь, пополз к кромке берега.

— Куда вы? — приглушенно воскликнула она. — Там очень глубоко, в самом мелком месте метра три.

— Тем лучше, — отозвался Белларион. — Меньше шансов, что меня будут здесь искать.

Он несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, готовясь нырнуть.

— О, подождите! — вновь вскричала она. — Хотя бы скажите мне…

Но она опоздала. Бесшумно, как выдра, он ушел под воду, и теперь о нем напоминала лишь побежавшая по озеру рябь. Затаив дыхание, она ждала, когда его голова появится где-то на поверхности, но тщетно. Секунды шли, и голоса за ее спиной становились отчетливее — это приближались стражники и увязавшиеся за ними придворные, желающие развлечься обещанной им охотой на человека.

Неожиданно из-под ольхового куста с громким кряканьем сорвалась водяная курочка, полетела низко над озером, волоча лапы по самой поверхности, и вновь плюхнулась в воду возле противоположного берега.

Облегченно вздохнув, девушка поправила накинутую на плечи мантию с горностаевой опушкой и, словно побуждаемая любопытством, направилась навстречу поднимавшимся снизу стражникам. Их стало уже четверо, и возглавлял их все тот же молодой офицер, который в поисках Лорендзаччо ворвался на постоялый двор «Олень».

— Что случилось? — холодноватым тоном, будто досадуя на непрошеное вторжение, спросила она его. — Что вы ищете здесь?

— Одного мужчину, принцесса, — отрывисто ответил офицер, не успев как следует перевести дыхание после быстрого подъема.

Она быстро взглянула ему за спину и заметила группу придворных, следовавших по пятам стражников.

— Мужчину? — переспросила она. — Было бы чудом, если бы вы встретили здесь мужчину.

Один из тех, к кому была адресована насмешка, совсем мальчик, которому еще не исполнилось и шестнадцати, густо покраснел. У него были такие же, как у нее, карие глаза и каштановые, с рыжеватым отливом волосы, но в чертах его лица не ощущалось твердости характера. Его по-мальчишечьи худощавая фигура была облачена в короткую, чуть выше колен, великолепную тунику note 33из золотой парчи, подпоясанную золотым кованым поясом, с которого свисал кинжал с рукояткой, украшенной самоцветами; на его высокой шапке пламенел огромный рубин, на одной ноге у него был зеленый чулок и желтая туфля, на другой желтый чулок и зеленая туфля. Это был синьор Джанджакомо Палеолог, маркиз Монферратский.

Юного маркиза сопровождали его наставник мессер Корсарио, чье богатое темно-лиловое платье заставляло предположить в нем скорее придворного, но никак не ученого мужа, и синьор Каструччо да Фенестрелла, молодой человек не более двадцати пяти лет от роду, с длинными тонкими волосами, бледным, но весьма красивым лицом и бегающими глазами.

— Только попробуйте рассмеяться, Каструччо, — капризно бросил тому маркиз.

Тем временем офицер отдавал распоряжения:

— Двоим обыскать заросли около ворот, двое — со мной. Так вы никого не видели, ваше высочество? — обратился он затем к принцессе.

— Неужели я не сказала бы вам? — уклончиво ответила она.

— Совсем недавно сюда через калитку в саду вошел некий мужчина.

— Откуда вам это известно?

— Об этом говорят следы…

— Следы? Какие следы?

Он рассказал ей, и на ее подвижном лице отразилось сомнение.

— Весьма зыбкое основание для такого вторжения, мессер Бернабо.

Офицер почувствовал себя несколько неловко.

— Ваше высочество, вы не совсем верно поняли мои намерения… — начал было он.

— Я надеюсь, — перебила она его и с беззаботным видом, словно происходящее не интересовало ее, встала к нему боком.

— В храм! — Бернабо махнул рукой двоим ждущим его распоряжений стражникам.

Услышав его слова, она резко обернулась к нему, и ее глаза возмущенно сверкнули.

— Как, без моего разрешения? Ведь этот павильон, мессер, моя собственная беседка.