Игорь Тихоненко - Игорь

— Ваше Императорское Величество, воины расставлены по восточной стене и готовы к бою. Только это вряд ли убережёт Царьград от падения. С другой стороны по равнине подходит войско варваров. У нас не хватит сил вести оборону на две стороны одновременно. Как известно Вашему Величеству вся наша армия покинула город и отправилась в поход на Сирию. В Царьграде осталась лишь городская стража и небольшой гарнизон солдат.

— Да знаю я, знаю, — раздражённо произнёс император Михаил. — Что ты мне об этом рассказываешь. Ты лучше скажи, что делать будем?

Плитий молча потупил взор вниз и ничего не отвечал. В это время на крепостную стену поднялся патриарх Цареградский Фотий. Почтенный возраст священника уже сказывался на здоровье патриарха. Фотий порядком запыхался, пока взбирался по лестнице, хоть и опирался на увесистый патриарший посох, который держал в правой руке. Он подошёл к императору, пригладил ладонью седую бороду, доходившую ему до пояса, и торжественно проговорил:

— Приветствую тебя Великий император Византии Михаил Богоподобный. Да прибудет с тобой всемогущий Господь Иисус Вседержитель.

Император презрительно взглянул на патриарха и с раздражением в голосе сказал:

— Что вы Святой отец выступаете, как на светском приёме у меня во дворце. Говорите нормально, не до церемоний сейчас. Видите, что творится. Армия варваров подошла к стенам Царьграда, а наша армия ушла. Войска в городе мало, того и гляди, варвары захватят столицу. А вы со своими глупостями.

— Напрасно вы, император, называете моё пожелание, чтобы наш Бог сопутствовал всем делам вашим, глупостями. Если Господь захочет, то он отгонит язычников от стен Царьграда в один миг.

— Да прекратите вы чепуху молоть, — всё больше раздражался император. — Вот сейчас варвары подойдут к городской стене с моря, а их соплеменники ударят по нам с суши, вот тогда никакой Бог нам не поможет.

— Какое Богохульство вы себе позволяете, Ваше Величество, — скорбно проговорил Фотий. — Вот поэтому Бог и наказывает вас, за ваше неверие в его силу.

— Какая там сила? — возмутился Михаил. — Вон где сила.

При этих словах император указал рукой на флот князя Дира.

— Толку от вас здесь ваше святейшество никакого не будет, как я понял, — сказал Михаил. — Пойдите, что ли помолитесь за нас Богу. Хоть какая-то польза, может, получится.

Патриарх удручённо покачал головой и направился по ступенькам вниз. Спускаясь со стены, он продолжал всё время что-то недовольно бормотать. Внизу его дожидался монах по имени Фома. Он приблизился к патриарху и спросил:

— Ну, что, Ваше Святейшество, что сказал Император?

— Что сказал? — переспросил его Фотий раздражённым голосом. — Велел идти мне… помолиться за него. Вот что сказал.

Фома почесал затылок и философски произнёс:

— А что это, пожалуй, правильно. Что же мы ещё можем сделать?

— Да, дела наши плохи, — проговорил Фотий. — Если язычники ворвутся в город, то вновь сожгут все наши храмы, и нас побьют, как в прошлый раз. И это ещё в лучшем случае. От этих варваров можно ожидать и чего-нибудь похуже. Уж не знаю, что и делать?

— А что, если использовать ризу Богоматери? — предложил Фома. — Помните, вы сами говорили, что она защищает от всяческих врагов и напастей.

— Говорил, то я говорил, — несколько сомневающимся голосом произнёс Фотий, — только там за стенами варваров превеликое множество. Вряд ли какая-то риза сможет им помешать ворваться в город. Вот, если бы наша армия была здесь, вот тогда и риза могла бы подействовать. А так….

— Что-то я вас не понимаю, Ваше Святейшество, — удивился Фома. — В Святом Писании сказано, что Фома не верил в силу Господа, за это его и прозвали Неверующим. А у нас с вами наоборот получается. Меня зовут Фома, а я верю в то, что риза Богоматери может помочь, а вы не верите.

— Ну, ладно, не умничай, — прервал его патриарх. — Скажи лучше, как ты её собираешься использовать. На головы варварам её, что ли бросать будешь, или сам в неё завернёшься? Только вряд ли это тебе поможет.

— А что, если её окунуть в море, — предложил Фома, — и попросить Господа, чтобы он сделал бурю на море. Вот флот язычников и потонет. И нашим воинам будет легче отражать штурм.

— Делай, что хочешь, — махнул рукой патриарх. — Только я к этому не причастен. Да над нами люди смеяться будут, если увидят, как я полощу ризу в море. Ещё подумают, что я на старости лет совсем из ума выжил. Пойду я лучше помолюсь в храм. По крайней мере, всем будет понятно, что я занимаюсь своими прямыми обязанностями в тяжёлую для города минуту.