Анна Малышева - Посланница судьбы

– Смею ли я предложить вам, ваше высокородие, бутылочку-другую из собственных запасов? – заискивал перед ним встревоженный Летуновский. – Такой наливочки вы во всей Москве не сыщете, мне ее поставляет один зажиточный помещик из Малороссии…

– Да, вишня в Малороссии необыкновенная! – с несвойственным ему восторгом воскликнул чиновник Третьего отделения, а затем, хитро прищурив глаз, напомнил: – Так как же насчет ваших свидетелей, Казимир Аристархович?

Ростовщик мучился дилеммой: соврать или сказать правду? Если соврать, опять придется платить подставным свидетелям, и еще неизвестно, не испугаются ли они повторить свои слова перед таким высоким чином. К тому же ушлого чиновника Третьего отделения вряд ли удастся провести…

– Тут такое дело, ваше высокородие… – Летуновский достал из кармана носовой платок и старательно промокнул пот со лба. – В тот злополучный день у меня с тестем вышла небольшая домашняя ссора из-за денег… Покойный пан Тадеуш уж слишком злоупотреблял моей снисходительностью… Впрочем, он злоупотреблял весьма многим и весьма часто! – Признание давалось Летуновскому со страшными трудами, его бросало то в жар, то в холод. – Мы нехорошо расстались, и он, вероятнее всего… То есть, я так думаю… Что он сам пошел к реке и утопился. Хотя не могу быть до конца в этом уверенным! Однако священники в подобных случаях не соглашаются ничего слушать, а моя супруга – женщина весьма набожная, религиозная, впечатлительная… Бедняжка так еще молода и много страдала… Я не мог допустить, чтобы ее отец покоился за кладбищенской оградой…

– То есть, вы подкупили лжесвидетелей? – не выказав ни возмущения, ни удивления, закончил Савельев.

– Мой грех, ваше высокородие, каюсь, – удрученно опустив голову, признался поляк. – Исключительно ради спокойствия супруги… Мне не было никакой корысти что-то скрывать! Пусть бы его похоронили, где ему полагается, за оградой, мне все равно… Но женщины…

– Ну что же, истина в данном случае мне дороже всего, – отставив в сторону рюмку с недопитой наливкой, заключил статский советник. – Благодарю вас за откровенность, Казимир Аристархович. Могу вас заверить, что этот разговор останется между нами!

Летуновский, не ожидавший такого легкого исхода, рассыпался в благодарностях. Он порывался немедленно послать слугу в погреб за вишневкой, не желая слушать возражений чиновника, который никогда и ни при каких обстоятельствах не брал мзды. Также хлебосольный поляк настойчиво приглашал статского советника отужинать в кругу его семьи, заночевать попросту, «по-московски», и вообще, всячески располагать его домом как своим собственным.

– Дома-то ведь все одно лучше и здоровее, нежели в гостинице, на казенных харчах! – уговаривал визитера Казимир Аристархович. – Жена будет рада! Если вы боитесь стеснить нас, так это совершенно напрасно!

Но Савельев был непреклонен.

– Благодарю за гостеприимство, но принять его не могу – у меня дел огромное множество, – отговаривался он.

– Так может, я буду вам хоть чем-то полезен? – искренне расстроился Летуновский. – Как-никак, я здешние нравы знаю отлично, да и людишек всех назубок… Изучил досконально!

– Вот как? Ну, а с купцом Астаховым, к примеру, знакомы? – забросил удочку чиновник. – Дела с ним имели?

– Как же, известен он мне довольно! Купчишка-меховщик, так себе, – Казимир Аристархович скривил рот, – негодный. Прямо скажу: не козырная карта в колоде. Дел я с ним никаких не имел никогда.

– Отчего же он негоден? Вроде прибыльное дело меховое? – поинтересовался Савельев.

– Дело-то прибыльное, – подтвердил поляк, – да только купчик этот больше охоч не до дела, а до дамского пола, и все капиталы родительские (свои так и не нажил!) спускает на девиц. С законной супругой уже больше года в разъезде. Скандальная история… Долго бедняжка терпела его похождения, но последней подлости не вынесла.

– Что же он натворил? – сощурился статский советник.

– Да этот дуралей Астахов вздумал крутить роман с модисткой жены! – выпалил Летуновский, наслаждаясь сплетней. – Ну, и француженка быстро взяла его в оборот. Нашла подходец… Так завертела им, что он даже детей родных из дому прогнал, да к тому же лишил их наследства.

– Француженка, значит, – задумчиво повторил Савельев. – Ну что же, благодарю! Мне и впрямь пора, хотя поболтали мы с вами очень мило! Передайте супруге мой почтительный поклон!

«Цепляйтесь за любой французский след, Дмитрий Антонович, – напутствовал его начальник Третьего отделения, отправляя в Москву. – Король Луи-Филипп после июльских событий боится нашего вторжения во Францию и поэтому хочет натравить на нас Польшу. Любых французов, которые попадутся в деле, немедленно хватайте и допрашивайте!»