Стивен Робертс: Пиастры, пиастры!!!

Да, наш капитан был особенным, я до сих пор горжусь, что ходил под его флагом.

Так вот, мы добрались до сундуков. На каждом — печать и два хороших замка. Окованы железом так, что дерева почти и видно‑то не было. Только тот, кто с головой не дружит, будет покупать такие сундуки для барахла.

Я не ошибся. С трудом сломав замки (понадобились лом и молот), мы подняли первую тяжёлую крышку.

Я обомлел. Замер. Шею вытянул и глаза протёр, чтоб проверить, не мерещится ли. Уж слишком невероятное зрелище то было.

В сундуке лежало золото. До самого верха золотые слитки и монеты, цепочки и другие украшения. Целое состояние! Я провёл рукой по переливающейся блестящей поверхности. Послышался благословенный звон.

Таких сундуков было четыре. Целое богатство. Королевская удача. Я лишь сожалел, что делить придётся на всех, хотя добыли это мы вчетвером.

Но уж такова справедливость братства, с этим ничего не поделаешь. Всё для всех. Приходилось мириться.

Дошло дело и до бочонков. Два пузатых анкерка ютились на последнем сундуке. Я всё гадал — что может в них храниться? Может, дорогое вино? Но какое вино в Индии? Там и слова то такого не знали, пока португальцы не припёрлись со своей «цивилизацией». Может, масло? Так мала то посуда, для масла. И вообще, место ему в трюме, а не в тайнике.

Я горел нетерпением. Но тут надо было быть поосторожней — чипа не бало, а выбив донышко, мы рисковали разлить или рассыпать содержимое. Может, там золотой песок? Сгребай потом, выковыривай со щелей… Джон поднял анкерок, как арбуз, поднёс к уху и встряхнул.

— Не булькает. Значит, не ром! — Сказал он и засмеялся, словно это заявление должно было кого разочаровать.

— Джон, открывай, не тяни… — Гарри едва умещался в трюме, скорчившись в три погибели.

В конце концов, справились и с этим. Просто подставили ведро, и выбили дно. Ежели что посыплется — не пропадёт.

В бочонках были прозрачные камни, похожие на битое стекло. В свете фонаря они ослепительно засверкали, словно чистый ледник на горной вершине в яркий, солнечный день. Все замерли, не веря в своё счастье.

Бриллианты! Рога мне на темечко, то были гранёные алмазы!

Мы словно попали в историю «Тысячи и одной ночи», в волшебную пещеру Сезам, полную сокровищ. И всё это было наше! Такой добычи на морях не случалось со времён Моргана. А если посчитать, что Морган богатство захватил на суше, то и того дольше. Разве что Дрейк мог похвастать подобной удачей.

Я попал в рай и предпочёл бы умереть на месте, нежели расстаться с таким сокровищем.

Флинт прибыл на борт с вернувшимися на погрузку шлюпками. Верный Дарби тотчас уселся на бочку с пером и тетрадью, и занялся составлением списка добычи. Всё честь по чести. Пока мы горбатились под весом сокровищ, он работал лёгким пёрышком. Вот правду говорят, ученье — покровитель лени!

В основной трюм мы заглянули лишь мельком, когда запирали пленников. Но и беглого осмотра хватило, чтоб определить, что он под завязку загружен шелками, пряностями, бивнями и ценным деревом. Ещё одно состояние.

Потерявшие спесь богачи приуныли в трюме, а бывший правитель Гоа вообще тихо рыдал, утирая слёзы батистовым платочком. Кровь из разбитого носа мешалась с соплями, но по крайней мере, он больше не голосил на весь трюм.

Под прикрытием корпуса «Ла Вьерж дю Капа», невидимые с берега и, к тому‑же, скрытые завесой дождя и наступившей темнотой, мы поспешили переправить сокровища на «Морж». Две полных шлюпки, одну из которых мы одолжили на галеоне, едва не черпали воду. А мы забрали лишь бриллианты и малую часть золота! Вторую ходку мы полностью загрузили золотом, для удобства ссыпанным в мешки.

За этим занятием нас и застукал Ла Буше.

Пока мы занимались перегрузкой, в порт вошла «Победа». Француз, поначалу направившийся в ялике к «Моржу», поспешил следом за Флинтом на палубу каракки, чтобы самому оценить стоимость добычи.

Уже совсем стемнело, когда в третий раз мы поднялись на борт. Тут то и произошёл спор между Ла Буше и Флинтом.

Наш капитан был уверен, и не без оснований, что француз не имеет права на часть добычи. По договору, равные доли мы имели лишь с трофеев, захваченных совместно. Мне хотелось кричать «Ура капитану», так по душе пришлось его решение. Уверен, все парни с нашей команды с ним согласятся.

Француз же уверял, что данный пункт не фиксировался, и добыча делится вся, независимо от того, каким образом была добыта. Вот уж жадный до чужого добра негодяй!