Отто Гофман - Опасности диких стран

— Друг, — сказал Натан серьезно, — ты сам, должно быть, жестокая тварь, если можешь ударить бедное существо. Что тебе от меня надо?

— Борьбы, борьбы, — зарычал Ральф. — Сколько раз еще надо тебе это повторять?

— Ты знаешь, что я не имею права и не желаю бороться с тобой, — возразил Натан. — Но если ты непременно желаешь получить урок, хорошо, я тебя проучу. Ты хвалишься своим мужеством и силой: не хочешь ли померяться силой со мной в дружественном поединке?

— Ура кровавому Натану! — закричали молодые люди, тогда как Форрестер очень удивился проявленному квакером мужеству, а Ральф Стакполь подпрыгнул как сумасшедший.

— Ну, так долой твое ружье и твой кожаный картуз! — закричал он своему противнику. — И берегись, потому что я намерен до тех пор стукать тебя об землю головой, пока ты не вообразишь, что сегодня долетишь до центра земли.

— Может случиться так, что ты и ошибешься, — возразил Натан, хладнокровно передавая свое оружие одному из стоявших подле него молодых людей. — Я готов, друг, подходи!

— Кукареку! Кукареку! — закричал Ральф и, подскочив вслед за этим к Натану, схватил его одной рукой за левое плечо, а другой за правое бедро.

— Ну! Готов ли ты!

— Да, — ответил Натан.

— Ну берегись, я сейчас повалю тебя на землю!

С этими словами Ральф напряг всю свою необыкновенную силу, чтобы повалить квакера на землю; но Натан стоял, к великому удивлению Роланда, непоколебимо и даже не переменил положения.

— Друг, — сказал он Ральфу, — ты ошибся… ну, а теперь пришла моя очередь.

Он схватил Ральфа, и, прежде чем кто-либо успел опомниться, ноги Ральфа опрокинулись кверху, а голова грохнулась о землю.

Зрители сначала удивленно переглянулись, а потом раздался возглас удивления. Форрестер сказал:

— Он убил этого человека. Но мы все должны засвидетельствовать, что убитый сам виновен в своей позорной смерти.

— Нет, о нет, чужестранец! — воскликнул Стакполь, медленно поднимаясь и потирая с необыкновенно комическим жестом голову обеими руками. — Я еще не совсем умер, как вы думаете, но голова моя, кажется, находится уже не на прежнем месте. Да уж на плечах ли она у меня или слетела?

— Ура кровавому Натану! — закричали окружающие. — Он победил хищного крокодила с Соленой реки? Ура! Ура!

— Да, действительно победил, — сказал Ральф, все больше приходя в себя и протягивая кровавому Натану руку:

— Дай лапу, товарищ, — крикнул он ему. — Я тебе по чести говорю, что с меня довольно и что мне от тебя больше ничего не надо! Но плохо то, что такой сильный человек, как ты, — пожалуй, самый сильный во всем штате Кентукки, — оставляет в покое индейцев. Я думаю так, что всякий, у кого целы ноги и руки, должен бороться за благо своего отечества; а кто не делает этого, тот в моих глазах и есть и будет трусом! Аминь!

Сказав это, Ральф обратился к полковнику и спросил его:

— Где лошадь, которую вы мне обещали, полковник? Я побит и не могу дольше оставаться здесь. Дайте мне лошадь и верьте моему честному слову, — я ее вам возвращу.

— Хорошо, я вам дам лошадь, хотя и не особенно доверяю вашему честному слову. Я кое-что знаю, на что могу более положиться. Вы получите лошадь, но берегитесь, если вы на ней поедете дальше, чем до Логана. Бели вы ее там не оставите, я даю вам слово, что вам никогда не ездить ни на одной из моих лошадей. Помните об этом и подумайте хорошенько о законе Линча.

Сказав это, полковник, не дожидаясь ответа от конокрада, повернулся к Натану, который сел в стороне на пень. Маленькая собачка Натана сидела перед ним. В руках он небрежно держал ружье и в этой спокойной позе невозмутимо выслушивал насмешки, которыми его стали осыпать молодые люди, как только рассеялось первое впечатление, произведенное на них такой неожиданной победой. Когда начальник крепости подошел к этой группе, насмешки прекратились, и Натан воспользовался наступившей тишиной, чтобы сказать несколько слов своей маленькой собачке, которая смотрела на него удивительно умными глазами.

— Ну, Петр, — спросил он, вздыхая, — что-то ты на все это скажешь?

Собака как будто поняла вопрос своего хозяина; она встала, потерлась носом о его руку, а потом быстро отбежала на несколько шагов от него, как бы желая этим показать, что им надо как можно скорее удалиться из крепости, где их так негостеприимно встретили.

— Да, да, Петр, — сказал Натан, кивая головой, — чем скорее мы уйдем отсюда, тем лучше, потому что здесь нет никого, кто приветливо относился бы к нам. Но прежде чем уйти, мы должны достать порозу и дроби и рассказать этим бедным людям то, что мы с тобой только одни и знаем.