Мишель Зевако - Смертельные враги

– Разве я вас не предупреждал?

Она задумчиво ответила, тихо покачав головой:

– Это верно. Вы видели все это своим внутренним зрением?

Значит, в ее представлении Пардальян заранее мог увидеть, что он избежит смерти, уготованной ею для него. Поскольку у нее самой частенько бывали видения, она искренне верила, что по натуре своей совершенно отлична от стада заурядных людишек; и точно так же была убеждена, что и он тоже существо исключительное – поэтому и все, что показалось бы сверхъестественным у любого другого, для них обоих было нормальным.

Принцесса долго смотрела на него молча, а затем вновь заговорила:

– Этот яд был всего лишь одурманивающим средством. По правде говоря, я это подозревала. И однако меня весьма удивляет, что вам удалось покинуть подземную темницу, где вы были замурованы, словно в гробнице. Как это вы смогли?

– Вас это действительно интересует?

– Поверьте, все, что касается вас, мне небезразлично.

Она произнесла это серьезно и была при этом искренна. Взгляд ее черных глаз, устремленных на него, не выражал ни досады, ни гнева. Он был мягким, почти ласковым.

Можно было подумать, что она радуется, видя его живым и здоровым. Возможно, в той сумятице мыслей, что обуревали ее, и в самом деле нашлось место для радости.

Он ответил с изящным поклоном:

– Право, вы слишком добры ко мне! Будьте осторожны! Так вы сделаете из меня заносчивого зазнайку. Поверьте, я весьма смущен тем интересом, который вам угодно проявлять к моей особе. Однако у меня достаточно причин, по которым я не хотел бы докучать вам подробностями, не представляющими, поверьте, ровно никакого интереса.

В его голосе не было никакой насмешки, а во взгляде читалось некоторое удивление.

Хотя он отлично знал ее, она по-прежнему озадачивала его.

Фауста казалась столь искренне взволнованной, что он совсем позабыл, что речь шла о его собственной смерти. Он совсем позабыл, что именно Фауста, неустанно используя любые обстоятельства, замышляла его гибель, заранее подготавливала ее, и если он еще и был жив, то уж, конечно, вопреки ее воле.

Добавим, что оба они были равно искренни.

Они почти убедили друг друга, что говорят не о себе самих, а о ком-то другом, чья судьба их очень и очень интересует.

Они говорили друг другу ужасные, чудовищные вещи со спокойным видом, улыбаясь, с мягкими, размеренными жестами; сами их позы и поведение, казалось, указывали: вот двое счастливых влюбленных мирно шепчутся вдали от назойливых глаз, Фауста сказала:

– То, что кажется вам простым и лишенным всякого интереса, другим кажется чудесным. Не все обладают вашими редкими достоинствами и вашей еще более редкой скромностью.

– Помилуйте, сударыня, пощадите эту скромность! Так вы непременно хотите знать, как это случилось?

Она, подтверждая, чуть кивнула головой.

– Извольте. Вам известно, что часть потолка в моей камере опускается с помощью механизма.

– Известно.

– Вы, очевидно, не знаете, что спрятанная в этой же самой камере пружина позволяет опустить этот потолок, после чего тот сам сразу же поднимается обратно?

– Я и вправду этого не знала.

– Ну вот, именно так я и вышел. Благодаря счастливой случайности я нашел эту пружину и нажал на неё совершенно наудачу. К моему величайшему изумлению, потолок вдруг опустился, вернее, опустилась маленькая площадка, на которую я и встал. Потолок, поднявшись, возвратил меня в комнату, откуда я ранее провалился в подземелье.

– В самом деле, все очень просто.

– Вы, может быть, желаете знать, где спрятана пружина, позволившая мне бежать?

– Если вы ничего не имеете против...

– Ничуть. Я понимаю движущий вами интерес. Да будет вам известно, что эта пружина находится на самом верху последней из мраморных плит, облицовывающих нижнюю часть стен, как раз напротив той железной двери, ключ от которой был по вашему приказу выброшен в Гвадалквивир. Вы увидите, эта плита расколота. Там есть маленький кусочек – он выглядит так, будто его закрепили позже остальных. Если нажать на этот маленький кусочек плитки, то механизм приходит в действие. Теперь вы можете отдать приказ, чтобы этот механизм был сломан, и если мне по случайности выпадет снова очутиться в этой камере, то на сей раз у меня уже не будет никакой возможности выбраться оттуда.

– Так я и сделаю.

Пардальян улыбкой одобрил ее решение.

– Теперь я знаю, как вы выбрались. Но почему вам пришло в голову спуститься в подвалы?