Александр Красницкий - Рюрик-викинг (сборник)

Говоривший был статный юноша. Все отличительные черты славянского племени ясно в нем выразились. Густые русые волосы рассыпались по богатырским плечам. Смуглое от загара лицо с голубыми, как летнее небо, глазами, смотревшими кротко, добродушно, но вместе с тем несколько хитро, обрамляла небольшая, также русая бородка с мягкими, как шелк волосами.

Он был очень молод, но физическая мощь так и сказывалась во всей его крупной, богатырской фигуре. Мускулы на его руках так и вздувались при каждом напряжении, а через весь лоб проходила синяя жила, ясно видная даже под загаром.

Одет он был неряшливо: прямо на рубаху накинута шкура козы, ноги обернуты также в кожу. Очевидно, этому юноше, как большинству наших предков, некогда было заботиться о своей внешности. Главной красотой его были здоровье, мощь, легкость, а до всего остального ему не было вовсе никакого дела. Казалось даже, что и мылся-то он еще всего один раз в жизни.

– Избор! – воскликнул чуть не с ужасом Вадим.

– Да, я, княжич, неужели ты боишься мне довериться?

– Нет, нет, я готов идти с тобой! – теперь уже с радостью воскликнул Вадим.

– Пойдем. Я вполне готов идти.

– Но ведь это сын Володислава! – угрожающим тоном произнес один из варягов. – Оставь его, Избор, не стоит он того, чтобы ты ради него не щадил своей жизни. Гляди, какие тучи на небе.

– Ничего, я знаю Ильмень! – возразил ему Избор. – Я не боюсь грозы!

Он сам спешил на тот берег Ильменя в надежде повидать свою возлюбленную.

Никакое мрачное предчувствие не шевельнулось в его душе.

Он знал, что Вадим не особенно расположен к нему, но все-таки был далек от мысли, что оказывает услугу своего заклятому врагу.

Необъятной водной пустыней раскинулся среди своих низких берегов старый Ильмень. С средины его зоркий глаз еще кое-как заметит далеко-далеко на горизонте тоненькую черточку – берег, но с одного края на другой ничего не видно. Плещут только мутные валы с зеленоватыми гребешками, и постоянно плещут – бурливее Ильменя и озера, пожалуй, нет.

Так, по крайней мере, думали в то время.

Действительно, морем казался местным славянам их старый Ильмень – он ведь и тогда был таким же старым, как и сама земля. Залег он в низкие свои берега, среди лесов дремучих, залег и бурлит день и ночь, пока суровый мороз не наложит на него свои ледяные оковы. И тогда он, особенно ближе к весне, нет-нет, да и разбушуется. Недаром не одни только реки да речонки в него свои воды несут, есть и подземные ключи, что славное озеро славянское питают. Напоят они его своей водой досыта, почует старик свою силу, встрепенется, взломает лед; но хитер и силен мороз, не дает до весны разгуляться ему, снова сокрушит его порыв могучий и уложит силу молодецкую под покров ледяной.

А как подойдет весна-красна – ну, тут уже никому не справиться с Ильменем-молодцом. Разбушуется он, разбурлится, переломает лед рыхлый и снова, как феникс из пепла, встанет грозный, величавый, могучий.

Страшен Ильмень в бурю.

Нет почти у него высоких берегов. Нечему защитить его от порыва ветра. Весь он как на ладони. Ветру – гуляй не хочу.

И ветер гуляет.

Налетит – разом зеленоватыми гребешками вся поверхность Ильменя покроется, валы, один другого выше, так и вздымаются и брызжут пеной, со дна же песок, трава так и поднимаются, потому что неглубок Ильмень и волны легко песок на поверхность выносят.

Горе неопытному пловцу, что в бурю рискнет на озеро выйти. Не миновать ему гибели. Где же слабому человеку с разъяренной стихией справиться! Закрутят его валы грозные, опрокинут утлое суденышко, захлещут его водой – нет спасения.

Вот и теперь нависли над Ильменем тучи черные, грозовые, низко совсем плывут они по поднебесью.

День они затуманили, солнце скрыли. Однако все кругом тихо, зловеще тихо. Даже Ильмень сам затаился, как будто готовится к нападению грозного, могучего врага, с которым вот-вот в бой вступить придется. Только все больше и больше зеленоватых гребешков на его поверхности взбивается.

Зеленеет старик от злости, что ли?

Но что это за едва заметная точка среди озера чернеется?

Ведь она как будто даже движется? Уж не челнок ли какой спешит к берегу до бури добраться?

Так и есть – челнок. Двое смельчаков на нем. Это Вадим и варяг Избор.

Их челнок, на котором они осмелились выйти в озеро, был самой первобытной конструкции – просто выдолбленный и обожженный потом ствол гигантского дуба. Однако это неуклюжее судно все-таки легко скользило по поверхности все еще зловеще-спокойного Ильменя. Оба пловца с тревогой посматривали на покрывавшееся тучами небо.