Иван Дроздов - Похищение столицы

Каюты не нравились, не знали они, что корабль у них более грузовой, чем пассажирский; под палубами были огромные танки–отсеки для мороженой рыбы; целая система электродвигателей и морозильных установок подавала туда холод, а кроме того, десять месяцев в году холод шел тут от самого моря. Судно было очень большим, водоизмещением сорок тысяч тонн, и строилось оно по заказу рыжего Дика, который вот уже двадцать лет качает с острова Кергелен ценнейшие породы рыб и продает их в больших городах Австралии.

Дик очень богат, но жаден и считает каждый цент своих прибылей. Его ненавидит команда и все рыбаки острова, но он их единственный кормилец и его терпят. Впрочем, об этом наши путники пока ничего не знали. Не ведал Олег и о том, что с других туристов за предоставление таких же трех кают он брал гораздо меньше и был доволен. Но Олегу до этого не было дела; чужих денег он не считал и хотел одного: чтобы их хорошо кормили.

Свыклась с новым жильем и Катюша; стала больше улыбаться, веселее говорить, — в конце концов, не год и не два им предстояло жить в таких условиях. А для свадебного путешествия уж хорошо и то, что будет много экзотики.

Часа через два хода к ним вошел рыжий Дик и, не спросив, нравятся ли им каюты, пригласил к себе. За дверью их ждали четверо матросов, они предложили всем взяться за руки, образовали тесный клубок и так вышли на боковую палубу, где по–прежнему валил мокрый снег и порывами налетал ветер. К счастью, качки большой не было, потому что корабль еще не миновал узкую бухту, на одном берегу которой тянулись бесконечные ряды домов, а с другой в просветах между зарядами снега едва угадывались невысокие холмы.

Зашли в помещение, над которым возвышалась капитанская рубка. Здесь был маленький коридорчик и вешалка для одежды. Наши путники стали раздеваться, но Дик им сказал:

— Плащи оставляйте здесь, а меховые куртки не снимайте, у нас холодно, корабль еще не разогрелся.

Вошли в комнату, по обычным меркам небольшую, но для морского быта достаточно просторную и уютную, украшенную картинами из морской жизни, портретами адмиралов, капитанов. Во главе узкого, продолговатого стола на стене висел большой портрет — Катя сразу в нем узнала их хозяина. Потом вслед за ними вошел невысокий, но крепкий и могучий мужчина с невеселым и даже суровым выражением лица. На нем были длинные кожаные сапоги, такие же кожаные штаны и легкая, подбитая белым мехом куртка со множеством карманов. Он слегка поклонился. Дик его представил:

— Мой капитан Даниэль. Он говорить умеет, но не любит, так что вы от него длинных речей не ждите.

Олег и генерал улыбнулись, Катя подумала: «Видно, Дик сказал что–нибудь веселое». И пожалела, что она в школе, а затем в институте плохо учила английский язык. Некоторые слова она понимала, но связать их между собой не удавалось, и речь Дика до нее не доходила.

Миловидная официантка принесла поднос с вином и фруктами, другая — закуски. Скоро стали подавать обед. Он был почти ресторанный.

— Едим мы тут два раза в день, — сказал Дик, — первый раз в одиннадцать, а второй — в шесть пополудни. Но вы можете приглашать официантку, и она вам принесет еду в каюту.

Потом он сказал:

— В ненастные дни советую не выходить из кают. Порывом ветра может унести в море.

Тряхнул бородой, как–то не по–людски осклабился и добавил:

— Дни тут всегда ненастные, так что море наблюдайте в иллюминатор. Так безопасней.

И за этими словами последовали улыбки Олега и генерала, и Катюша снова пожалела, что не знает английского языка. Эти последние фразы Олег ей перевел, и она тоже улыбнулась.

Даниэль ничему не улыбался. Казалось, он и вообще считал всякие слова напрасными и недоумевал, зачем они говорят, когда можно поесть молча и скорее разойтись.

Расправившись со вторым и запив обед вином, он поднялся и, не сказав ни слова, лишь чуть заметно поклонился и вышел из каюты. Дик, словно за него извиняясь, заметил:

— Этот англичанин прост, как русский, и глуп, как немец, но лучшего капитана не сыскать. Он может не спать двадцать пять часов в сутки, мне с ним спокойно. Он каждый камень видит на тысячу миль впереди. А больше тут ничего не надо. Со встречной посудиной не столкнешься — тут ни одна собака не ходит, и лишь изредка забредают подводные лодки: чаще всего американские, но случаются и английские, и даже русские. Это скверно, и я бы не хотел встречаться с ребятами, которые живут под водой. Никогда не знаешь, чего от них ждать. Года три назад в Тасмановом море из глубины точно дьявол с рогами поднялась этакая посудина величиной с город. На нашу палубу взобралась шайка ребят, похватали наших девочек и суток трое с ними забавлялись. Это был американский корабль. Девочек одарили деньгами, но работать они уж не могли. Неделю отлеживались, приходили в себя.