Альфред Нейман - Дьявол

– Прежде всего один вопрос, мейстер Оливер, – начал он сдержанным тоном, – знает ли еще кто-нибудь, кроме вашей жены, о наших отношениях и о вашей службе у короля? Я имею в виду: работаете ли вы с кем-нибудь вроде организации – что я нашел бы опасным и не соответствующим нашей политике – или же вы один, как это у нас до сих пор было принято?

Губы Оливера стали еще тоньше; он произнес медленно:

– Король оплачивает чистым золотом чистую работу. Других отношений между нами нет. Что же касается способа действия, то это мое дело. Зачем вам надо его знать?

Посетитель, стараясь поймать взгляд Оливера, ответил не сразу; наконец он тихо произнес:

– В данный момент меня поразила одна мысль, и мне нужно только ваше подтверждение, чтобы я мог окончательно преклониться перед проницательностью моего высокого повелителя. Весьма возможно, мейстер Оливер, что король думает именно о других отношениях, к своей и еще больше к вашей выгоде.

Оливер быстро поднял голову:

– Позвольте узнать, сударь, кто вы такой?

– Я Жан де Бон, советник короля.

Оливер тихо рассмеялся:

– Советник короля, сеньор де Бон? Это я называю, скромно сказано. Гениальный человек, выбивающий из народа деньги так, как Моисей с жезлом Господа Бога выбивал воду из скалы, мог бы по-иному о себе говорить! Хорошо! Хорошо! Такой посол делает мне честь, и его туманные вопросы и ответы начинают меня интересовать. Может быть, вы желаете услышать заверение, что я настойчиво и в одиночку преследую свою временную цель, подобно тому как великий король преследует свои великие цели. И что я работаю по дешевке с помощью всего лишь двух пособников, созданных мною: с Анной, женой-красавицей, и Даниелем Бартом, моим старшим подмастерьем, моим детищем, который послушанием и сильными мускулами восполняет недостаток разумения. Но великому королю, видно, недостаточно тех трех достойных удивления паладинов [4] Паладин – придворный вельможа. , которые у него уже имеются: выколачивателя денег, палача и кардинала, такого тонкого политика и такого снисходительного духовника. Ну, теперь, сеньор, я могу себе ясно представить, кого именно недостает еще королю.

Жан де Бон, слушая с напряженным вниманием, покачал раздумчиво головой.

– Мейстер, мейстер, – предостерегающе сказал он, – вы ведете нас к таким безднам, от которых может захватить дыхание. Но я сам дал разговору такое направление, а потому и не хочу поворачивать назад. Итак, кого же недостает королю?

Оливер скривил рот:

– Жаль, что вы сами этого не знаете, сеньор де Бон, потому что ведь вы как раз по этому делу сюда и приехали. К тому же вы только что слышали ответ этот из грубых уст гентского горожанина.

– Вот это-то и заставляет меня сомневаться, – перебил его Жан де Бон. Оливер остановил его движением руки.

– Хорошо, – сказал он, – я понимаю; об этом мы еще поговорим. Теперь же позвольте мне вам ответить, раз уж вы этого так желаете. Если я скажу: королю нужен брадобрей, это не значит еще, что ему нужен именно Оливер. Если я скажу: королю нужен Оливер, то вы и двое ваших сотоварищей, которые по самому роду своих занятий опаснее вас, чего доброго, возненавидите меня как своего конкурента. Поэтому я помогу и вам и себе и отвечу: королю не хватает такого четвертого, который не должен быть ни предметом восхищения или возвеличивания, ни финансистом, ни палачом, ни исповедником, – кого королю не хватает, так это Невидимки. Больше я вам ничего не скажу. Передайте это его величеству и спокойно подивитесь его дальновидности, как это делаю я.

Жан де Бон встал и прошелся по комнате.

– Я вас боюсь, – сказал он тихо, – а в своей жизни я не часто испытывал страх. Почему, Оливер, вы не боретесь против клички, которую вам повсюду дают? Ведь и король тоже называет вас Дьяволом.

Мейстер повел плечами и скверно засмеялся.

– Со своим прозвищем я свыкся, сеньор де Бон. Я ношу его уже тридцать лет, а мне сейчас тридцать шесть. Оно редко вредило мне и часто приносило пользу. К тому же, – прибавил он насмешливо, – если меня так называет христианнейший король и все-таки охотно поддерживает со мной отношения, то, думается мне, это прозвище все же кой-чего стоит.

Оба некоторое время помолчали. Жан де Бон задумчиво прохаживался по комнате взад и вперед; Оливер следил за ним.

– Возможно ли, – спросил внезапно придворный, – чтобы сторонники герцога в городе разрушили успех нашего предприятия?

– Нет, – возразил Оливер, – в настоящее время они в меньшинстве, а потому их и не слышно; к тому же их вожаки арестованы. За минуту перед этим я думал было о том, чтобы засадить тоже и виноторговца Хейриблока, который своей игрой слов, по-видимому, все еще беспокоит вас. Ведь ваш вопрос касается также и его, не правда ли, сударь? Но он безвреден и лишь случайно попал в точку своим злым словцом. Устрой я его арест, и он сочтет себя и свою шутку серьезней, чем это есть на самом деле. Я его предостерег, когда брил, и этого с него достаточно.