Джеймс Фенимор Купер - «Блуждающий Огонь», или «Крыло-и-Крыло»

Итуэль в конце концов потерпел крупное крушение вследствие своего невежества в мореходном деле. Этот несчастный случай навлек на него более отдаленное путешествие в положении подчиненного: он был забран в матросы одного английского судна, по уставу для набирания рекрутов, когда капитан лишился значительной части своего экипажа, погибшего от желтой лихорадки. Итуэль не был таким человеком, которым можно было бы пренебречь в таком случае, и капитан притворился, что принял его за англичанина.

Итуэлю достаточно было одного беглого взгляда, чтобы разобраться в общественном положении всех присутствующих. Он понял, что двое из них занимают место значительно высшее сравнительно с четырьмя остальными и что эти последние – простые матросы. Относительно Бенедетты, как хозяйки дома, не могло быть никаких сомнений.

– Вина, – приказал Итуэль, жестом поясняя свое желание, так как это было почти единственное известное ему итальянское слово.

– Сию минуту, синьор, – отвечала Бенедетта, кокетливо улыбаясь, – сию минуту вам подадут, – но какого вина желаете вы? У нас вино различной стоимости.

Итуэль предоставил своему спутнику, генуэзцу Филиппо, объясняться с хозяйкой, а сам занял место у одного из свободных столов и, сдвинув в сторону находящиеся на нем стаканы, не замедлил непринужденно развалиться на стуле, подняв ноги на край сиденья и опираясь руками на соседние стулья.

Баррофальди с удивлением посматривал на него. Конечно, он не мог ожидать встретить порядочное общество в кабачке Бенедетгы, но манеры этого иностранца превзошли его ожидания. Однако он ничем не выдал своего впечатления.

Между тем гостям подали то же вино, что и Баррофальди с подестой, и Итуэль, приложившись губами к бутылке, почти разом опустошил ее, к немалому огорчению Филиппо.

– И это называется вином! – воскликнул Итуэль, отрываясь от горлышка бутылки, чтобы передохнуть. – Я мог бы выпить его целую бочку и, не пошатнувшись, пройтись по узкой дощечке.

Он говорил это с самым довольным видом, доказывавшим, что только что выпитое вино доставило ему громадное наслаждение.

Все это время вице-губернатор старался уяснить себе характер этого незнакомца и припоминал особенности его родины. Весьма естественно, что он принял Больта за англичанина, и его недоверие к приехавшему люгеру на время снова стушевалось. Подобно большинству итальянцев своего времени, он считал чем-то вроде дикарей этих жителей севера, и уж конечно не Итуэлю с его грубыми манерами было изменять такое мнение.

– Вы генуэзец? – спросил вице-губернатор Филиппо авторитетным тоном.

– Как же, синьор, к вашим услугам, хотя я и нахожусь в настоящее время на чужеземной службе.

– На чьей именно, мой друг? Говорите! Я блюститель порядка на этом острове и по своей должности обязан задать вам этот вопрос.

– Это сейчас видно, ваше сиятельство, – отвечал Филиппо, вставая и почтительно ему кланяясь. – Я нахожусь на службе у английского короля.

Он твердо произнес свой ответ, но невольно опустил глаза под проницательным взглядом вице-губернатора.

– А ваш товарищ не говорит по-итальянски – он англичанин?

– Нет, синьор, он американец и Англию совсем не любит, насколько я его понимаю.

– Американец! – воскликнул Баррофальди.

– Американец! – повторил за ним Вито Вити.

– Американец! – хором откликнулись все четверо матросов – и все взоры обратились на любопытного иностранца, выдержавшего этот осмотр с невозмутимым спокойствием.

В том любопытстве, с которым моряки и начальство города смотрели на американца, не было ничего удивительного, так как еще в 1799 году итальянцы не имели верного представления об американцах и смешивали их с неграми; словом, двух с половиной веков существования нации и более полстолетия независимости было недостаточно для того, чтобы поведать жителям Старого Света, что великая современная республика населена народом европейского происхождения и с белой кожей.

– Да, я американец, – сказал, в свою очередь, Итуэль с важностью, слыша, как повторяется это слово, – и я не стыжусь своей родины. Если желаете знать подробнее, то я скажу вам, что родом из Нью-Гемпшира, Гранитного штата, как у нас его называют. Объясните им это все, Филиппо, и скажите мне, что они об этом думают.