Игорь Болгарин - Последнее плавание капитана Эриксона

Ларсен коротко остановился, чтобы сосредоточиться и взять себя в руки. Провожающий его чиновник, не оборачиваясь, тоже остановился, видимо, все время держал его зеркальное отражение в поле своего зрения. Он, похоже, давно здесь работал и знал, как действуют эти стены на любого оказавшегося в них человека.

Они пошли дальше и вскоре оказались в просторном длинном кабинете, в котором большой резной стол занимал едва ли четвертую часть его пространства. Кабинет был пуст. Потом сзади Ларсена раздался какой-то едва слышимый звук, он обернулся и увидел издалека, из глубины кабинета, идущего к нему человека. Он узнал его, это был… премьер-министр Хольнер. В руке у него дымила сигара. Подойдя к Ларсену, Хольнер взмахом руки с сигарой указал ему на кресло:

– Садитесь, господин Ларсен.

Затем кивком головы он отпустил чиновника, приведшего сюда Ларсена. Выждав, когда за ним закроется дверь, Хольнер продолжил:

– Извините, что я заранее не предупредил вас о нашем желании встретиться с вами. Но, как выяснилось, вас нелегко найти.

Ларсен, чтобы обрести наконец свойственную ему уверенность, ответил не совсем так, как следовало бы, чтобы понравиться Хольнеру:

– Да, господин премьер-министр. Вот и сейчас, меня увезли прямо с митинга. Народу было немного: шел дождь, и там было грязно. Нам не дают собираться в чистых местах.

Хольнер едва заметно скривился и жестом руки с сигарой остановил Ларсена, давая тем самым понять, что не намерен обсуждать эту тему.

– О дождях и митингах мы с вами поговорим как-нибудь в другой раз, – он был человек занятой и не мог позволить себе пустопорожние разговоры. – Сейчас о другом. Мы, господин Ларсен, давно с интересом наблюдаем за вашей неутомимой и многотрудной работой.

– Я это иногда замечаю, – усмехнулся газетчик.

– Только, пожалуйста, не ставьте нам в вину еще и неуклюжую работу Министерства внутренних дел. У нас своих дел выше головы, – Хольнер словно даже пожаловался Ларсену, но тут же вернулся к начатому: – Я имею в виду вашу работу по сбору средств и закупке медикаментов для красной России. Поистине гуманное и благородное занятие.

Вот уж чего-чего, но такого начала разговора с премьер-министром, человеком высокого государственного ранга, Ларсен не мог себе представить. Он давно привык искать скрытые ловушки в разговорах с властями. Но, похоже, этот холеный, за многие годы поднаторевший в дипломатии человек был искренен. Тогда что это может означать? Только одно: нейтральная Швеция обращает свой взгляд, свои симпатии к социалистической России. По крайней мере до сегодняшнего дня его гуманитарная деятельность в пользу красной России, против которой ополчилась едва ли не половина мира, не одобрялась также и шведскими властями.

Хольнер оценил недоумение журналиста. Он открыл коробку с сигарами, намереваясь угостить гостя настоящей «гаваной». Но тут же раздумал, решив, что не стоит сокращать разделяющую их дистанцию, и закрыл коробку. Причем сделал это изящно: несколько раз поднял и опустил крышку, словно как бы игрался ею.

– Мне не однажды докладывали, что у вас проблемы с доставкой гуманитарных грузов в красный Петроград, – продолжил наконец Хольнер. – Он в блокаде, и, несмотря на то, что мы добросовестно соблюдаем нейтралитет, вряд ли какой-либо судовладелец, если он, конечно, не сумасшедший, рискнет без достаточных гарантий сунуться в этот огненный клубок. Я понимаю вас: там – люди, им нужна пища, нужны лекарства… Мы, шведы, – коммерсанты, господин Ларсен. А коммерция всегда над схваткой, не правда ли? Так вот, по моим размышлениям, гарантией для судовладельца могут быть деньги. Причем хорошие деньги, ради которых стоит рисковать. Как я понимаю, вы, левые социал-демократы, не располагаете такими деньгами…

Хольнер сделал длинную паузу. Он, как игрок, изучал журналиста, прежде чем открыть свои карты. И мог свести разговор на нет, если почувствует, что тот не заинтересован в продолжении. Он не хотел, а возможно, даже не имел права проиграть. В конце концов найдется другой, который примет его пока еще не высказанное предложение. У него было несколько кандидатов, и Ларсен был лишь одним из них.

Ларсен первым нарушил тишину, он постепенно начинал понимать, куда клонит Хольнер, и, чтобы закончить эту игру в прятки, решительно сказал:

– Вы хотите предложить нам деньги? Мы откажемся от них, если они пахнут порохом.

Хольнеру ответ понравился.

– Вы умный человек, господин Ларсен. С вами легко разговаривать, – потеплев лицом, сказал он. – Неужели вы не понимаете, что Швеция объявила нейтралитет еще и по той причине, что мы не считаем для себя возможным зарабатывать на войне? – И, решив, что может несколько приоткрыть свои карты, он продолжил: – Теперь о предложении. Речь не о деньгах. Просто у нас есть возможность помочь вам организовать судно для поездки в Петроград. Вы переправите туда свои гуманитарные грузы. И сделаете еще одно доброе дело, которое, как мне кажется, очень поможет красной России. Так вот. Хотел бы услышать ваш ответ: готовы ли вы к такому плаванию? Это, конечно, не прогулка, оно сопряжено с определенными опасностями. Но вы ведь прежде уже совершали подобные поездки и даже, насколько я осведомлен, были хорошо знакомы с большевиком Вацлавом Воровским? Как вы, вероятно, осведомлены, после работы здесь, у нас, он вернулся к себе, в Россию, и сейчас очень известен и авторитетен среди большевиков…