Игорь Болгарин - Последнее плавание капитана Эриксона

Стоящий у пирса пароходик несколько напоминал эту немножко романтизированную картинку, но был более приземленным: не совсем мечта капитана Эриксона, но все же… Разве бывает такое, чтобы мечта во всем соответствовала реальности?

Прождав кочегара еще часа два, Рольф отправился на его поиски к ближайшей портовой таверне, месту постоянного сборища ищущих работу матросов. Там обычно отирался кочегар. Но никто не вспомнил, появлялся ли он здесь в это утро. Не нашел там Рольф и никого, кто бы согласился вот так сразу, без долгих раздумий и сборов, отправиться с ними в рейс. Но время поджимало: в Лулео их ждали работа и деньги. И все же они еще какое-то время просидели в терпеливом ожидании. Наконец капитан обернулся к Рольфу, решительно спросил:

– Ну что? Рискнем?

Рольфу не нужно было расшифровывать смысл вопроса.

– Как решишь, капитан, – согласился рулевой, но в ответе не было твердости. – Но ты же знаешь, я не смогу…

– Как и прежде, будешь на штурвале, – успокоил его Эриксон.

– Ты хочешь сказать… – Рольф вскинул удивленный взгляд на Эриксона.

– Я пять лет проплавал кочегаром, потом почти столько же рулевым, пока купил эту посудину. С моих ладоней до сих пор не до конца сошли мозоли, – он показал рулевому свои руки. – Они еще не забыли черенок лопаты.

– Ну что ж… С Божьей помощью, – Рольф перекрестился и тихо добавил: – Только и самим надо постараться. Я еще совсем мальчонкой был, помню, отец мне часто говорил: «Ты помоги Богу своими малыми силами, он заметит твое усердие, ответит тебе своей большой силой».

– И я о том же. Мебельщики уже вторую неделю на голодном пайке. Одной ходки им будет мало. Во вторую уже с кочегаром пойдем, – пообещал капитан.

И они разошлись. Точнее, Рольф остался в рубке. В прежние годы Эриксон не часто доверял штурвал Рольфу, но со временем должность рулевого целиком легла на него, потому что на таком малом судне с экипажем всего в три человека у капитана всегда непредвиденной работы находится намного больше, чем на большом корабле.

Эриксон спустился вниз, в свою крохотную каюту, переоделся и прошел в кочегарку. Открыл заслонку топки: там еще теплились слабые огоньки. Взял в углу лопату, ловко перебросил ее из руки в руку, словно вспоминая давно забытые движения, затем решительным взмахом зачерпнул совком изрядную порцию угля и швырнул его в топку. После нескольких таких взмахов он перемешал еще не до конца перегоревший уголь с порцией нового, свежего. Опершись на лопату, понаблюдал, глядя в топку. Кое-где не сразу и как-то робко заплясали синие огоньки. Колючий дымок пополз по кочегарке.

Раскочегарив топку, капитан поднялся на несколько ступеней и, встретившись глазами с ждущим команды Рольфом, махнул ему. Рольф торопливо прошел с палубы на пирс, снял с кнехтов швартовые канаты и тут же вернулся к себе. «Эскильстуна» тихо, увлекаемая легким течением, стала отчаливать от причала.

Так все хорошо начиналось…

А потом было трехнедельное, полное неудач плавание. В Лулео они пришли к вечеру третьего дня. Могли бы приплыть и чуть раньше, но северный ветер дул им в лицо и заметно гасил скорость парохода. Когда они были уже совсем близко от Лулео, рулевой вызвал капитана на мостик. Он появился там мокрый от пота и с темным от сажи лицом.

– Посмотри туда! – рулевой указал капитану на уходящее в сторону Стокгольма тяжело груженное лесом судно и мрачно спросил: – Только что разминулись. Не с нашим ли лесом?

– Мало ли их с лесом ходит… Здесь, на побережье, с десяток таких лесопилок, как в Лулео, – сказал капитан, глядя туда, где в вечернем тумане истаивал вдали груженный лесом трудяга-лесовоз. Но легкое беспокойство поселилось в его душе. И не напрасно.

Лулео встретил их пустыми складами, размещенными у самой воды. На причале ожидал знакомый Эриксону маклер. Он еще издали обескураженно развел руками:

– Вы их встретили, да? Я почти двое суток мариновал их, ждал вас. Потом решил, что у вас что-то не сложилось. А Стокгольм забрасывал меня телеграммами. Восемь телеграмм за два дня. Что мне оставалось делать? Извини!

Эриксон долго молчал. Да и что он мог сказать маклеру? Опоздали, все верно. Маклер ведь тоже не сам себе хозяин, хоть и его приятель. Хозяину нужны деньги, а лес на складе, это всего лишь товар. Тут все понятно. Капитана теперь беспокоило совсем иное: угля на обратный путь может, пожалуй, с натяжкой хватить. Это если на обратном пути никуда не заходить. Вычеркнуть эти шесть-семь дней из своей жизни, списать на неудачу и забыть, как дурной сон. Но можно поступить и по-другому. В Ботническом заливе еще много портов, где, глядишь, ему может улыбнуться удача. Ну, пусть будет не лес, а что-то совсем другое. Можно, к примеру, зайти к финнам: в Кемь, в Оулу или в Рахе. В прежние времена он никогда не уходил оттуда порожняком. Или в свои шведские порты Шелефтео или Умео. Где-то что-то обязательно найдется. Но чтобы осуществить такой маневр, нужно дополнительно запастись углем. А он стоит немалых денег. Их у Эриксона не было.