Ольга Михайлова - Ступени любви

Феличиано задумался, но потом ответил, что он наймёт малышу лучших учителей и нянек. Кроме того, у малыша есть он, отец. Тут совещание и трапеза были неожиданно прерваны — Катарина позвала графа в детскую. Тот выскочил почти бегом.

— Как он может? Это же мать малыша… — Амадео закусил губу и побледнел от досады. Чентурионе снова в его глазах утрачивал благородство.

Энрико был настроен скептически.

— Она — Реканелли, и он по отношению к ней отнюдь не был рыцарем. Сейчас он любой ценой хочет отделаться от неё. Он и пятисот дукатов не пожалеет — только бы она исчезла с глаз долой и не обременяла бы тягостными воспоминаниями.

— Мне казалось, он все же полюбит её… — Амадео исподлобья бросил взгляд на друзей.

Трое остальных вздохнули. Они знали графа Чентурионе.

— Тебе придётся озаботиться её судьбой, Амадео, — со вздохом проронил Раймондо, — если она откажется поселиться в монастыре, и он решит пристроить её в Парме, постарайся приглядывать за ней.

Тут на пороге появился Чентурионе. Лицо его сияло. Его сын только что перевернулся на животик! Сам! Абсолютно без посторонней помощи! Феличиано ликовал и совершенно забыл о предмете их разговора. Он объявил, что приглашает их с жёнами в будущую субботу на небольшой праздник, посвящённый этому событию, в пять пополудни. Мартино Претти уже получил распоряжение зажарить трёх каплунов, нескольких кроликов и подать запечённый окорок, фаршированный морковью и специями. Трапезу украсят палочки из птичьих грудок, фрикадельки из рубленого мяса, мясные котлеты с овощной начинкой, свиные шницели и мясные тефтели. Подумать только, ведь малышу ещё и пяти месяцев не исполнилось, а он уже сам переворачивается на животик! Чентурионе светился от гордости.

Епископ Раймондо спустил его сиятельство с небес на землю, напомнив о Лучии Реканелли. Феличиано Чентурионе поморщился, но потом отрывисто бросил, что даст Лучии тысячу золотых и подарит дом в Парме. Этого ведь будет достаточно? Все вздохнули. Да, это было более чем достаточно. Это было солидное приданное девицы из хорошего дома.

Граф снова исчез в детской у малыша.

— Это всё Амброджо, — извиняясь, смущённо проронил Энрико, — старый граф с детства внушал ему, что у облечённых властью не бывает любовных безумств. Феличиано просто хорошо усвоил отцовские уроки.

Графу Феличиано Чентурионе в эти дни было не до Лучии Реканелли. После традиционного октябрьского праздника сбора винограда выпал снег, и Ормани собрал друзей с жёнами на первую охоту, а в субботу Энрико угощал друзей, и только на следующий день, в воскресение, граф сообщил Лучии, что дарит ей дом в Парме и передаст в управление своему банкиру в городе тысячу золотых, на проценты с которых она сможет жить. На ложе он величественно швырнул мешок с золотом и купчую крепость на дом, заверенную нотариусом синьором Челлино.

Теперь она свободна, объявил он ей.

За три недели до дня святого Мартина, неожиданно выпал снег, и все собрались на праздник, устроенный Северино Ормани. Повода никто не знал, дни Ангела главного ловчего и его супруги приходились на другие месяцы, никаких событий не было, но Катарина Пассано, которую Ормани распорядился пригласить особо, всплеснула руками, все мужчины разразились громкими криками, а граф расхохотался во все горло, когда мессир Северино Ормани, встав перед компанией приглашённых, торжественно извлёк из-под плаща чёрную шкуру Треклятого Лиса.

Это стоило Ормани двух бессонных ночей. Он выследил зверя, и поразился: лишившись бочки для подъёма на крышу коровника, лис запрыгнул туда без неё — сиганув, как белка, на конёк крыши. Но тут ему и пришёл конец, Ормани метко снял его стрелой из арбалета, попав в глаз и не попортив шкуру. Разглядев же добычу, подивился ловкости и силе зверя — это был матёрый лис не менее семи лет от роду. Трофей Ормани преподнёс Катарине Пассано — укутывать поясницу. Потом последовала трапеза.

Надо заметить, что именно в этот день, день триумфа главного ловчего, на нежные отношения мессира Ормани с его супругой вдруг набежала чёрная туча. Бьянка ничего не поняла, но душа её заледенела: супруг после праздника неожиданно, ничего не сказав ей, уехал в Милан, и только от брата она узнала об этом. Она в ужасе перебирала события дня: они с мужем, Чечилия с Энрико, епископ Раймондо, граф Феличиано и мессир Лангирано с супругой гуляли в зимнем саду, потом сидели за столом. Они с Чечилией и Делией весьма приятно беседовали о детях, говорили и о последних модах. Мужчины поздравляли её мужа, потом толковали о новой породе лошадей, недавно привезённых с севера, неприхотливых и выносливых, рассуждали о куропатках и предстоящей охоте на кабана, потом — о городских делах, граф затеял в городе ремонт моста.