Говард Пайл - Приключения Робина Гуда

Шериф рассмеялся, но смех его был натужный.

– Конечно, весельчаки, мы славно попировали, и, даже если бы вы меня не попросили, я заплатил бы вам за гостеприимство двадцать фунтов.

– Нет, – без смеха ответил ему Робин. – Не можем мы так недостойно поступить с вашей милостью. Богом клянусь, господин шериф, мне стыдно будет на людях показаться, если оценю я наместника короля менее чем в три сотни фунтов. Не так ли, товарищи мои добрые?

– Так! Верно! – громко вскричали все.

– Три сотни! – возопил шериф. – Да твой нищенский ужин не стоил и трех фунтов, что и говорить о трех сотнях!

– Э-э-э, – сурово протянул Робин. – Не надо резких слов. Мне ты очень по сердцу, потому что устроил сегодня чудный пир в славном городе Ноттингеме, но есть здесь и такие, кому ты не столь люб и дорог. Если ты глянешь вон туда, то увидишь Уилла Стьютли, в глазах которого не заметно большой к тебе приязни. И те два крепких парня, которых ты не знаешь, были ранены в уличной драке недалеко от Ноттингема тоже не так давно – тебе известно, когда. Один из них сильно повредил руку, но теперь она зажила и он готов пустить ее в дело. Шериф, послушай моего совета, не упрямься, заплати, что должен, а то как бы не вышло беды.

При этих словах румяные щеки шерифа побледнели, он ничего не сказал, устремил взгляд в землю и прикусил губу. Потом медленно достал толстый кошель и бросил на скатерть перед собой.

– Возьми кошель, Малыш Джон, – приказал Робин Гуд, – и проверь, все ли честно. Мы-то не сомневаемся в нашем шерифе, но ему будет неприятно, если он увидит, что не заплатил по полной.

Малыш Джон пересчитал деньги и подтвердил, что в сумке ровно триста фунтов золотом и серебром. Шерифу же казалось, что со звяканьем каждой новой монеты по капле вытекает кровь из его жил. Увидев груду серебра и золота на деревянном блюде, он отвернулся и в молчании влез на лошадь.

– Никогда еще не было у нас такого почетного гостя! – воскликнул Робин. – А поскольку день клонится к вечеру, я отправлю с тобой одного из своих товарищей, чтобы он указал тебе дорогу в лесной чаще.

– Нет! Боже упаси! – торопливо прокричал шериф. – Я сам найду путь, без вашей помощи.

– Тогда я сам проведу тебя по верной тропе, – настоял на своем Робин.

Он взялся за поводья и вывел лошадь шерифа к главной лесной дороге. А перед тем как отпустить его, сказал:

– Доброго тебе пути, шериф, и, когда в следующий раз решишь обобрать глупого транжиру, вспоминай мой пир в Шервудском лесу. Никогда не покупай лошадь, друг, не поглядев ей прежде в рот, – как говорит папаша Суонтолд. И еще раз, в добрый час!

Он похлопал лошадь по шее, и та повезла своего седока прочь из леса.

Как же горько сожалел шериф о том дне, когда решил связаться с Робином Гудом! По всей стране народ, смеясь, распевал песенки о том, как ноттингемский наместник захотел нажиться и оказался дочиста обобран. Иногда случается, что хитрость и алчность обращаются против самого мошенника и скряги.

Со дня шерифовой трапезы в Шервудском лесу много воды утекло: прошла весна, а за ней и лето, наступил щедрый месяц октябрь. Воздух был прохладен и свеж, урожай и шишки хмеля собраны, птенцы стали взрослыми птицами, а яблоки созрели. Многое забылось, и народ уже не передавал из уст в уста историю о стаде, которое захотел купить шериф, но тот по-прежнему был мрачен, и в его присутствии никто не отваживался произносить имя Робина Гуда.

Вместе с октябрем пришла пора устраивать Большую ярмарку, что проходила в Ноттингеме каждые пять лет и собирала народ со всей страны. Главной забавой на ярмарке всегда была стрельба из луков, ибо ноттингемширские йомены были лучшими стрелками из больших луков во всей славной Англии. Но в тот год шериф долго сомневался, прежде чем объявить о ярмарке, опасаясь, как бы туда не заявился Робин Гуд со своей шайкой. Поначалу он почти склонился к тому, чтобы не устраивать ярмарку, но по здравом размышлении решил, что в таком случае люди станут над ним зубоскалить и говорить, будто он испугался Робина Гуда. В конце концов шериф придумал назначить за победу в состязании такой приз, на который Робин Гуд не позарится. Обычно принято было назначать награду в десять марок или большую бочку эля, но в этот раз глашатаи провозгласили, что наградой лучшему стрелку станут два жирных молодых бычка.

Когда Робин Гуд услышал, какой объявлен приз, он был очень раздосадован.