Владимир Прямицын - Слезы богов

Ведущие представители немецкой метеорологической науки были подключены к поиску выхода из сложившейся ситуации. Озаботился вопросом и профессор Йонг. На одном из совещаний в верховном командовании Кригсмарине он предложил организовать в наиболее важных пунктах Арктики метеорологические станции, обслуживаемые одним или двумя специалистами. Многие старшие офицеры верховного командования тогда скептически отнеслись к этой затее. Сможет ли один специалист в обстановке полной секретности несколько месяцев работать под боком у русских? Где найти человека, способного качественно наблюдать погоду, грамотно эксплуатировать радиоаппаратуру, соблюдать все меры для сохранения скрытности своей работы, в случае необходимости с оружием в руках защитить свою станцию либо успеть ее уничтожить и при этом еще и не сойти с ума.

Профессор Йонг заверил, что у него на примете есть такие люди. Он настоял на своем, публично заявив, что готов ручаться за успех предприятия. Решено было организовать экспериментальную станцию и оценить по успеху ее работы перспективность этого направления. На карту была поставлена репутация профессора и как военного, и как ученого. По этой причине в пробный рейс был направлен не простой инженер или техник, а преподаватель университета, один из лучших учеников школы Йонга.

Лейтенант Герман Шульце, высаженный подводной лодкой на Новую Землю, успешно поставлял в немецкий штаб в Нарвике бесценную метеорологическую информацию прямо из-под носа Советов. Это был не метеорологический автомат. Это был ученый-гидрометеоролог, призванный на военную службу. Он разрабатывал методики прогнозирования погоды и был одним из крупных специалистов Германии в этой области. Знания этого человека могли быть с большей пользой использованы в гидрометцентре Кригсмарине, но Йонг настоял на призыве Шульце в армию. Ему присвоили лейтенантское звание и отправили в Арктику с единственной целью – наблюдать и передавать в эфир погоду. Шульце оправдал доверие учителя и начальника. В течение полугода он вел наблюдения и с немецкой педантичностью передавал сведения о погоде в Нарвик. Руководствуясь инструкциями, Шульце сообщал, в том числе, и об обнаруженных кораблях, дымах на горизонте и самолетах. Через шесть месяцев он был снят с точки подводной лодкой и успешно возвратился через Нарвик в Берлин.

В генеральном штабе с интересом выслушали доклад капитана 2-го ранга Йонга и лейтенанта Шульце об итогах работы. Обоих офицеров представили к наградам. Успех эксперимента Йонга и Шульце, на фоне провала плана внедрения метеорологических автоматов и дороговизны использования в метеорологических целях подводных лодок, вынудил руководство флота дать проекту зеленый свет. Высокое руководство даже приказало командованию Люфтваффе перенимать передовой опыт моряков. Йонгу было поручено подготовить план заброски новых диверсантов, представить предложения по кандидатурам и географическим пунктам. Особое внимание предлагалось уделить районам, через которые движутся союзные конвои, где цена сведений о погоде была особенно высока. Своим приказом Гитлер предписывал во что бы то ни стало нарушить поставки союзнических грузов в СССР через моря Северного Ледовитого океана. До сих пор, несмотря на некоторые частные успехи, сделать это не удавалось.

Дальнейшим развитием плана Йонга, как по аналогии с планом Шлиффена или планом «Барбаросса» называл свое детище профессор, было создание метеорологической станции на острове Медвежий. Остров является северной створкой относительно узких морских ворот, через которые в обоих направлениях ходили союзнические конвои. Так как идея изначально принадлежала Йонгу, он был назначен руководителем проекта и был волен выбрать любого человека для выполнения сложной и ответственной задачи. Снова рискованное предприятие было связано с его именем и репутацией, а значит, на остров должен был отправиться только проверенный человек, которому профессор мог доверять, как себе. Поэтому он и позвонил своему ученику Карлу Бломбергу.

Карл был чрезвычайно рад предложению профессора. Он был образованным человеком, жизнелюбом с ярко выраженными пацифистскими взглядами. Свое мнение Карл старался держать при себе, так как высказывать подобные настроения в воюющей с половиной планеты нацистской Германии было небезопасно. Но он совсем не хотел воевать, и возможность переждать бурю войны на острове, занимаясь своим любимым и полезным для страны делом, была ему симпатична. Кроме того, даже если бы он и не хотел ехать, он все равно не смог бы отказать любимому учителю. А он очень хотел, ведь за год наблюдений в Арктике можно было собрать уникальный материал. Он понимал, что война рано или поздно закончится, кто бы ни победил, жизнь продолжится, и ученые смогут вернуться к своему привычному занятию. Располагать к этому счастливому моменту материалом для написания серьезной научной работы Карлу казалось совсем не лишним.