Владимир Прямицын - Слезы богов

Через месяц после беседы с Йонгом Карл сидел в кафе через дорогу от здания верховного командования флота в форме лейтенанта Кригсмарине, пил кофе и сиял от счастья. Ему, сугубо гражданскому человеку, льстило назначение на должность офицера аэрологического отдела гидрометслужбы. Несмотря на свои пацифистские взгляды, он наслаждался мыслью, что теперь он офицер, а на плечах – погоны лейтенанта. Еще бы! Интеллигентные ученые девочкам, конечно, нравятся. Но бравые военные, пусть даже ставшие таковыми буквально вчера, им нравятся еще больше. Карл уже успел в этом убедиться. Едва он заявился в обсерваторию в военной форме, как был обласкан многообещающими взглядами самок. «Все-таки есть какое-то очарование в статусе самца, уезжающего на войну», – подумалось Карлу. Так подумалось не ему одному. Молодой аэролог Марта, самая красивая и неприступная из девушек, работавших в обсерватории, предложила Карлу сходить в театр. Как мало нужно женщине! К каким только ухищрениям не прибегал Карл, чтобы затащить эту красотку в постель, но все его попытки лишь подстегивали ее упорство. И вот она уже сама что-то предлагает, ищет общения. Военная форма творит чудеса. Однако главным чудом, которое сотворили офицерские погоны с молодым ученым, стало прекращение его затянувшейся депрессии. Ее как волной смыло. Теперь он снова был при деле и работал в одной команде с выдающимся ученым.

Бломберг приступил к сборам. Он был предупрежден, что на остров его доставят на подводной лодке, поэтому он должен был взять минимальное количество личных вещей. Несмотря на жесткие ограничения, Карл, который очень любил читать, взял с собой некоторые любимые книги. Готовясь к зимовке на острове, он проводил много времени в технической библиотеке гидрометеорологической обсерватории Германии. Он изучал особенности гидрометеорологического режима полярных морей, подробно рассмотрел их географию и специфику, связанную с дрейфом льдов. Особенно его привлекал район острова Медвежий, на котором ему предстояло зимовать. Карл просмотрел материалы работы экспедиций немецких ученых в Баренцевом и Норвежском морях. Некоторые из таких экспедиций, имевших место еще до войны, были совместными советско-германскими. В руки ученого попали толстые тома отчетов экспедиции немецкого полярника Ганса Дулькейта, чья группа в начале века подробно изучила остров. Карл не мог не отметить, что имена, данные Дулькейтом на правах первооткрывателя разным географическим объектам острова, отличались необычной красотой и даже какой-то мелодичностью.

Бломберг работал день и ночь. Сроки поджимали. Несмотря на это, он находил возможность, чтобы отвечать взаимностью на активность Марты. Дважды офицер со своей новой пассией посетил театр. Вечерами, когда Карл форсированными темпами готовился к предстоящей командировке, штудируя самые необходимые материалы, он все же общался с Мартой по телефону. Он ловил себя на мысли, что такое поведение ему не свойственно. Обычно первое же посягательство дамы на личную свободу или возможность заниматься наукой вело к обрыванию всех контактов с пассией. На этот раз Карл терпеливо ухаживал. Пару раз он ловил себя на мысли, что испытывает к Марте что-то большее, чем просто физическое влечение. Но холодный ум ученого каждый раз находил простое и логичное оправдание. Самочка-то исключительная, вот и методы должны быть исключительными.

Готовясь к отправке на остров, лейтенант купил фотоаппарат и взял в одном из берлинских фотосалонов несколько платных уроков по фотосъемке и обращению с пленками. По совету Йонга Карл решил встретиться с Шульце, который только что вышел на службу после двухмесячного отпуска и все еще принимал поздравления с награждением Железным крестом и присвоением очередного звания. Больше всего сам Герман Шульце радовался тому, что вообще вернулся на родину живым. Он подошел к вопросу основательно и не стал разговаривать с коллегой и другом на бегу. Офицеры договорились встретиться вечером в небольшом уютном ресторанчике на окраине Берлина.

– Привет, дружище! – воскликнул Герман, протянув руку для рукопожатия. – Сколько мы с тобой уже не виделись?

– Больше восьми месяцев, – ответил Карл, пожав руку старого знакомого.

Друзья не общались уже очень давно, и им хотелось о многом поговорить, тем не менее первым делом решили обсудить рабочие вопросы, а потом уж, как водится, поговорить по душам. Когда официант принес бутылку коньяка и фрукты, Герман запер кабинку изнутри на ключ и попросил Карла приготовить блокнот и карандаш для записей. Более 40 минут он рассказывал другу то, о чем умолчал на совещании в верховном командовании. Такие беседы принято называть «без купюр». Шульце поведал о своих многочисленных ошибках и о просчетах командования, сетовал на твердолобость некоторых начальников, с которыми пришлось столкнуться по пути «туда» и вернувшись «обратно».