Джеймс Фенимор Купер - Землемер

– Так вам нечего и жалеть, если явится настоящий владелец: если вам ничего не стоило приобрести эту землю, так ничего не будет стоить и потерять ее.

– Все же нас не за что считать скваттерами… мы хоть немного, а все же заплатили. Говорят, что даже старый гвоздь, который пошел в оплату, значит что-нибудь перед судом в государстве. А ведь законы пишут для бедных.

– Столько же, сколько и для богатых. Закон должен быть справедлив и беспристрастен, и бедные должны особенно желать для своего счастья, чтобы он всегда оставался таким. Поверьте, моя милая, что тот, который всегда готов говорить о правах народа, ни больше ни меньше, как плут, который кричит для своей собственной выгоды. Для бедных, как и для всех, есть одно убежище – строгое правосудие.

– Я согласна с вами, но все же скажу, что мы не скваттеры. А их водится достаточно у нас, даже, как мне говорили, и на ваших землях.

– Как! На моих землях?.. О, это будет продолжаться недолго. Моим первым делом будет – изгнать их. Я знаю, что здесь смотрят сквозь пальцы на эти захваты, потому что земли много, она мало ценится… большая часть владельцев не живет здесь… но я не последую примеру других.

– И хорошо сделаете… Начните со старого Эндрю землемера… Вот скваттер-то, первого сорта! Говорят, что с тех пор, как он возвратился с войны, смотрит на всех так гордо, что подступиться к нему нельзя.

– Так ты знаешь землемера?

– Как не знать его! Мы долго жили соседями. Он даже начинал размежевывать для нас в другом месте землю… да мы поссорились с ним, потому что он сплутовал.

– Эндрю сплутовал!.. Не верю!.. Расскажите мне…

– Рассказ короткий. Тинкум просил его провести межу между землей, которую мы купили, и землей нашего соседа. Это было давно, еще до начала войны, когда бумаги на землю были еще редки. Как бы вы думали, что сделал с нами этот Эндрю? Сперва он спросил у нас бумаги… ну, мы ему их показали, он посмотрел и говорит «так написано» и принялся за дело… Уже провел межу до половины дороги, мы и думаем: вот скоро все ссоры с соседями кончатся, – как вдруг этот старый плут, ни с того ни с сего открыл, что тот, кто продал нам землю, сам не был ее хозяином. Что же вы думаете? Отказался межевать… Уж человечек!.. На него положиться нельзя!..

– Добрый, честный Эндрю! – воскликнул я. – Я люблю и уважаю тебя еще больше теперь!.. Скажите мне, любезная, давно ли вы видели его?

– Около года тому назад, он прошел мимо нас со всей своей шайкой. Он пробирался, кажется, на ваши земли. С тех пор мы и не виделись; у него теперь два помощника: Урсула и молодой Мальбон.

– Кто?

– Молодой Мальбон. Он служил у него счетоводом. Ведь старик Эндрю не знает, что дважды два четыре.

– Мальбон – брат Урсулы?..

– Да и нет. Они от одного отца и от разных матерей. Я Койемансов знаю с детства, а Мальбонов так давно, что и не хотела бы знать.

– Что же тебя заставляет так говорить об этом семействе?

– Их глупая спесь!.. Чем они гордятся?.. Они ничем не выше нас!..

– Ты несправедлива. Сама уже бедность не позволяет им гордиться.

– Если бы они были не гордые, так Урсула вела бы себя так, как ведут себя мои дочери. А то никогда не увидишь ее на лошади без седла, да еще надевает дамское! Мои дочери не так ездят: если нужно отправиться в Равенснест, а ведь отсюда будет добрых семь миль, так хоть дочь моя Полли вспрыгнет на быка, да и пошла… возьмет с собой только веревку, а тут все – и узда, и кнут… Да, сказать правду, и не найдешь другой Полли!..

Отвращение, которое вселила в меня эта женщина, победило мое любопытство. Я встал, отошел от стола, предоставив янки, ожидавшему меня терпеливо, чтобы я закончил обед. Взяв охотничье ружье, с каким всегда путешествовали в то время, я заплатил хозяйке, что положено, и пошел пешком по дороге к Равенснесту. Негру и кучеру я приказал следовать за мной в телеге, как только они будут готовы.

Казалось, что окрестность, по которой лежал мой путь, была предметом немалых споров, и что нередко скваттер селился здесь, чтобы с выгодой продавать водку небольшому числу путешественников, подобно мне пробиравшихся во внутренние земли страны, и что наконец сам трактир, если можно так его назвать, не раз поменял хозяев, переходя из рук в руки. Вокруг дома, который был не что иное, как куча худо соединенных между собой бревен, время и огонь, два верных союзника, образовали небольшую прогалину. Это еще напоминало цивилизацию; но несколько шагов вперед, и путешественник входил в девственный лес, в который не ступала нога человека. Только едва приметная тропинка перерезала его; впрочем, по этой дорожке можно было проехать даже в телеге.