Борис Попов - Болгарская неожиданность. Книга 5

Да и Пламен никому не нужен, достаточно уж проявил свою бесполезность в семейной жизни, а за таких ухарей приличных девиц замуж не отдают. Вот и ему сейчас будем тоже мозги в нужную сторону разворачивать.

Начнем! – потер ладони друг об друга волхв. – Ты, Володя, ступай к входной двери. Будете там с Марфой корчму от ненужных гостей караулить – собака снаружи, а ты изнутри.

– Зачем же так? – не понял я. – Выйдем на пару да отгоним от входа кого угодно.

– Это незачем. Враз начнут выясняться, что за человек не пускал завсегдатаев внутрь. Потом пойдут ненужные пересуды по ближайшим окрестностям, начнутся глупые вопросы, глупые ответы. Все это Ванче, Гуце и Пламену совершенно ни к чему.

А так все обычно. Не пускала здоровенная собака? Чего ж тут особенного? Она неизвестно чья, то ли приблудная, то ли у кого-то из жителей соседних сел с цепи сорвалась, всяко бывает. Посудачат пару дней, да и забудут.

Ты, Марфа, никого не души, и не рви, это не нужно, просто пугай и отгоняй страшным рычанием, показывай зубищи. Они таких здоровенных волкодавов по дворам не держат, должны струхнуть.

Заметишь опасное чего – смелый противник за нож или саблю схватился, сбегал за здоровенной дубиной, али еще что нехорошее затеял, не связывайся ни в коем случае, не рискуй! Да и лишняя бойня с последующей оглаской нам ни к чему. Тут же лаем вызывай из кабака Владимира, пусть дальше он сам с ненужным гостем разбирается.

Ты, Володь, строй из себя пьяненького самодура, почаще хватайся за саблю и ори:

Кто такой? Почему не знаю? Назовись! Потом еще чего-нибудь выдумай.

Мне много времени и не надо, а как закончу, так сразу вас назад позову. Да еще сразу извинюсь: мол, парень из особо знатных и богатых русских боляр, как подопьет, вечно буянит, прямо спасу от него нету. Коли сильно обижаться будут, так чтобы не разорались и ненужного скандала нам тут не устроили, выдам им пару серебряных монет. В общем, ступайте.

Мы пошли, а обычно командный голос Богуслава сделался каким-то шелестящим.

– Слушайте все внимательно… Вам заезжие гости предложили добавить в вино тертый корень особенной мандрагоры… Это очень полезно для здоровья… Вы согласились… Со снадобья всех потянуло в сон… Вы спите, и видите сладкие сны… Мужчины гладят ласковых красавиц… Наине подарили кучу нарядов и драгоценных украшений, подвели к громадному зеркалу… Проснетесь, и тех, кто здесь не поел, прошибет дикий аппетит… Тут готовят вкусно…, очень вкусно…, гораздо вкусней, чем дома… Вы меня до хлопка в ладоши больше не слышите… Спать, спать…

Марфа выскользнула на улицу, а я присел на табурет возле двери.

– Гуца, слушай меня… Только меня… Ты теперь будешь жить иначе… Надо чаще советоваться с золовкой Ванчей… Она лучше знает, как вам нужно жить… В корчму пока больше не ходи, не мешай работать… Попросят прийти помочь или подменить кого, беги охотно… Это праздник… Это радость…

Кричать больше не смей… Ни на кого… Обзаводись хозяйством и усердно следи за ним… Перед уходом спроси Ванчу не нужно ли чего сделать по домашнему хозяйству… Тебе надо стать нужной… Старайся… Станешь нужной, будешь счастлива… А теперь поспи, поспи… Проснешься по моей команде, и забудешь, что был чужой приказ… Ты сама, ты все поняла сама…

Пламен, слушай меня… Только меня… Ты теперь будешь жить иначе… Неизбывная жажда деятельности будет наполнять тебя постоянно… Постоянно хочется что-то сделать… Поел, поспал, и вновь за работу… Будешь очень счастлив…

Проснешься по моей команде и забудешь, что был чужой приказ… Ты сам, только сам стал таким… Ты сделался взрослым… Мандрагоры ты в вино не добавлял, тебе есть не захочется…

Богуслав громко хлопнул в ладоши.

– Все проснулись!

Народ проснулся, взялся потягиваться и зевать. Потом как-то разом заговорили, зашумели, начали рассказывать свои сны.

– Ты представляешь, – пришепетывая горячился один с корявой рожей, – эта прелестница сама, слышишь сама, полезла мне туда!

Его собеседник, тоже далеко не красавец, отвечал, излучая радость всей своей мерзкой рожей:

– А у меня была такая блондинка…

Я позвал назад верную подругу, прошел на свое место (попыток штурма входной двери мы с Марфушкой так и не дождались) и налил себе и Богуславу ракии. Вздрогнули.

Ванька сидел молча, с блаженной улыбкой и, видимо, совсем не слушал Наину, которая торопливо тараторила, аж захлебываясь от переполнявших ее эмоций:

– А какие там были шелка и муслины! А как платья были пошиты! А как драгоценности блистали! А как золото сияло!