Александр Лысёв - Судьба русского солдата

– Исключено, – категорично проговорил Златков.

И подвёл итог:

– Да, как по-идиотски бы это ни выглядело, я до сих пор не знаю, считать, что от меня ушла жена или нет.

– Н-да, ребята, вы даёте, конечно… – только и протянул в ответ Рязанцев. – Ну а Тоха?

– Сегодня уже прислал эсэмэску, поздравил, – расплылся в улыбке Златков, говоря о сыне совсем другим, довольным тоном.

– Ладно, всё наладится, не переживай…

Златков потянулся к магнитоле. Олег понимающе кивнул, прибавил громкость и поддал газу. «Нива» снова пошла на взлёт.

С Кольцевой они спустились на Гостилицкое шоссе. На небольшую просёлочную дорогу свернули в районе урочища Порожки. Им повезло – дождя не было уже несколько дней, а набегавшие сегодня с утра тучи рассеялись, открыв над головой чистое голубое небо. Впрочем, для здешних мест это ровным счётом ничего не значило. Вскоре Олег вырулил на совсем заброшенную лесную просеку, которая едва угадывалась в обрамлении нависавшей со всех сторон травы и редкого кустарника, росшего прямо между колеями и местами доходившего машине до самой крыши. Не обращая внимания на хлеставшие по бортам ветки, частично подминая их днищем, они медленно продвигались вперёд по колдобинам и ухабам, то выползая на холмистый гребень, то ныряя вниз так, что передний бампер скрёб высушенную солнцем глинистую почву. «Нива» медленно, но исправно тащила их на полном приводе по практически абсолютному бездорожью. Седоков мотало в салоне из стороны в сторону, а Рязанцев после каждого взятого подъёма поглаживал машину, как живую, по торпеде, ласково приговаривая:

– Ты моя хорошая, ты моя умница…

И, оборачиваясь к державшемуся растопыренными руками за ручку над головой и спинку водительского сиденья Златкову, добавлял:

– Это тебе не какой-нибудь паркетник, на котором только по трассе рассекать.

Алексей был полностью того же мнения и всякий раз кивал другу в знак согласия.

Они остановились на небольшой полянке перед холмом, поросшим редколесьем.

Место Рязанцев присмотрел заранее. Он бывал здесь уже неоднократно.

– Всё, дальше пешком, – объявил Олег. – Тут совсем рядом.

Они достали из багажника снаряжение и рюкзаки. Поисковой работой Рязанцев занимался уже давно – больше двадцати лет, с начала девяностых – ещё со студенческих времён. Уже долгое время он состоял в официально зарегистрированном поисковом отряде. Златков столь основательным поисковиком не был, но в подобных выездах принимал участие неоднократно, особенно по молодости. Сегодня, впрочем, как и обычно, инициатива вытащить его на подобное мероприятие принадлежала Олегу. Таким образом старый друг решил в том числе и отвлечь Алексея от его личных проблем, о которых они говорили накануне. Заночевать планировалось на полянке, где они оставили машину, а в город вернуться завтра утром. У Златкова лекции в институте уже закончились, принимать очередные экзамены летней сессии предстояло ещё через несколько дней, а у Рязанцева был такой же по времени промежуток между рабочими сменами.

– Твои на даче? – поинтересовался Златков, шагая по доходившей до колен сочной июньской траве.

– Да, – кивнул Олег. – Завтра к ним поеду.

– И как Иринка тебя терпит столько лет с твоими выездами, – усмехнулся Алексей.

– Не без проблем, – отозвался Рязанцев. – Но у человека должно быть увлечение.

И произнёс очень серьёзно, когда они уже вышли к до сих пор читавшейся на местности линии окопов, по которой проходил в этом районе во время войны передний край Ораниенбаумского плацдарма:

– Это нужное дело. – Рязанцев сделал обводящий местность жест рукой перед собой. – И ещё неизвестно, кому больше – нам или им.

Златков с полуслова понял, о ком речь, оглядел тянувшиеся в обе стороны остатки позиций, земля которых до сих пор хранила только здесь огромное количество нерассказанных историй человеческих судеб, и задумчиво кивнул в знак согласия…

Они практически без перерывов проработали до обеда. Солнце стояло в зените и палило нещадно. Сигнал от миноискателя был чрезвычайно слабый. За всё время попадались лишь гильзы и осколки. Откопали остатки противогаза с лопнувшими стёклами. Нашли шомпол от винтовки Мосина – почти в отличном состоянии, на глубине всего лишь нескольких сантиметров – видимо, земля сама выдавила наружу. Пока что самой серьёзной находкой была штопором скрученная пробитая алюминиевая ложка.

– Дай-ка, – протянул руку Рязанцев, несколько минут старательно чистил ложку, а потом внимательно рассматривал со всех сторон. Ни фамилии, ни инициалов на ложке не было.