Яков Свет - Алая линия

Их высочествам нужно золото Индии, они о нем грезят наяву, ради этого золота они, собственно, и решились послать его в плавание по нехоженым и неведомым путям.

Что ж, будет им это золото: ведь Индия не за горами, ведь новый, западный путь в нее уже проведан. Да и только что открытые острова, лежащие у самого ее порога, богаты и изобильны.

Итак, курс на Кастилию!

Между тем солнце поднялось над кудрявыми горами. Дежурный юнга звонко пропел песню, которой на кастильских кораблях всегда встречали утреннюю зарю:

«Благословен будь свет дневной! Благословен будь Крест святой!»

А затем Колумб медленно прочел «Отче наш» и «Аве Марию», обнажил голову и стал на колени. Губы его шевелились, он повторял слова утренних молитв, и лицо его, бледное и изможденное, осветилось мягкой, совсем детской улыбкой.

А спустя несколько минут все на корабле пришло в движение. Мгновенно (любо-дорого было наблюдать, с какой резвостью выполнялись его приказания) партии матросов отправились на берег за водой и топливом. Мигом из тольды – палубной надстройки, где хранилось всевозможное корабельное добро, – вытащили наружу запасные паруса, пеньковые концы, доски, гвозди.

Еще бы! Кому не по сердцу дорога на родину! И в это ясное утро всем казалось, что Кастилия не так уж далека: путь восвояси всегда милее душе, чем дорога в неведомую даль.

И лишь один человек не радовался решению Колумба. То был паж адмирала, сорванец Педро Сальседо. Бритва еще не коснулась его розовых щек, но сердце у него было стойкое, и страсть к приключениям не остывала в нем ни на один миг. Он грезил о еще не открытых островах и волшебных городах Индии, а тут вдруг такое горе. Адмирал, а Педро не чаял в нем души, надумал возвратиться домой…

Прошло еще четыре дня, и в пятницу 4 января 1493 года на рассвете адмирал моря-океана приказал поднять якоря.

При слабом ласковом ветре «Нинья» медленно вышла из синей бухты и вдоль цветущих берегов Эспаньолы направилась на восток.

Теплые ветры доносили до корабля ароматы волшебной земли, ярко сияло совсем не зимнее солнце.

В воскресенье 6 января на третий день этого счастливого плавания, «Нинья» неожиданно встретилась с «Пинтой». Теперь оба корабля шли вместе, и попутные западные ветры гнали их к желанным берегам Кастилии.

Однако в ночные часы смутная тревога лишала Колумба сна и покоя. Переход через море-океан лишь начинался. И это море, коварное и злое, увы, не подчинялось своему адмиралу. Он знал: впереди четыре тысячи миль неизведанного пути, впереди февраль -месяц грозных равноденственных бурь, впереди португальские воды, где в любую минуту его корабли могут перехватить боевые флотилии короля Жуана.

В воскресенье 10 февраля 1493 года в тесной кормовой рубке «Ниньи» собрались все командиры и кормчие. Настроение у них было превосходное. Подумать только, пять недель «Нинья» и

«Пинта» шли через море-океан, и за все это время не случилось ни одного сколько-нибудь серьезного происшествия. Порой дули крепкие ветры, но, к счастью, они всегда оказывались попутными. Без всяких помех корабли летели на северо-восток, и выпадали дни, когда им удавалось пройти 250 миль – случай, нечастый в летописях мореплавания.

Все утро Колумб, капитан «Ниньи» Висенте Яньес Пинсон, кормчие Санчо Руис и Перо Алонсо и их добровольный помощник Франсиско Ролдан, независимо друг от друга, прокладывали на картах путь, пройденный кораблями. Эти карты, туго-натуго свернутые, лежали на столе. Капитан и кормчие с нетерпением поглядывали на Колумба: каждому из них хотелось поскорее высказать свое мнение.

Колумб кивнул Висенте Яньесу, и капитан «Ниньи», потеснив соседей, придвинулся вплотную к столу и развернул свою карту.

– Сеньоры, – начал он, – помнится, еще в среду я говорил, что Азорские острова остались позади. С тех пор мы прошли на восток еще шестьсот с лишним миль. Стало быть, по моим расчетам, мы нынче находимся где-то у острова Мадейры, скорее всего, к юго-востоку от него. А это значит, что мы вот-вот покинем португальские воды, и, если поможет нам бог, дней через пять, от силы – через шесть, мы будем у берегов Кастилии.

Оба кормчих и Ролдан в один голос подтвердили расчеты Висенте Яньеса.

Колумб не спеша развернул свою карту. Его руки слегка дрожали, и он долго не мог справиться с одним из уголков карты, который упорно не желал разгибаться.

– Видит бог, – сказал он, – всей душой я хочу, чтобы истина была на вашей стороне, но, сдается мне, все вы ошибаетесь, и ошибаетесь намного. По крайней мере миль на шестьсот. Вот на моей карте точка, где, как я полагаю, сейчас находятся наши корабли. Она чуть южнее и чуть западнее, да, к величайшему сожалению, западнее, Азорских островов. До них мы, следовательно, не дошли. Впрочем, сеньоры, я не стану с вами спорить: возможно, вы и правы. Кто из нас ошибся, мы убедимся, как только покажется ближайшая земля.