Яков Свет - Алая линия

Именно эти слова дона Руи да Пины и припомнил дон Дуарте, когда заявил губернатору, что не только восточные, но и западные дороги в Индию должны принадлежать Португалии.

И, желая пояснить свою мысль, капитан схватил уголек и на дощатой переборке набросал контуры Африки.

– Это, – сказал он, – наши берега – Сенегал и Гвинея. Вот Канарские острова. Южнее их кастильцы плавать не имеют права. А этот Колумб, следуя в Индию западным путем, скорее всего, должен туда пройти через нашу, южную, половину моря-океана. Стало быть, его надо перехватить на обратном пути и наказать как дерзкого нарушителя морских рубежей нашего королевства. Повторяю, он вряд ли вернется в Кастилию. Для вас, сеньор губернатор, это весьма утешительно. Весьма. Думаю, есть десять шансов из ста, что генуэзец доберется до цели – я имею в виду Индию, – и три шанса, что он благополучно возвратится восвояси.

– Три шанса из ста, – задумчиво проговорил губернатор, – ну что ж, это не так плохо.

– Не советую вам, – тихо сказал дон Дуарте, – уповать на милость фортуны. Боюсь, что, если вы упустите корабли Колумба, король… Впрочем, вы не хуже меня знаете: король шутить не любит. Вторая амполета на исходе, сеньор губернатор.

Дон Дуарте распахнул дверь рубки.

– Ради Христа и пречистой девы, – взмолился губернатор, -ради всех святых, скажите мне, о высокороднейший сеньор адмирал, как же я задержу эти треклятые корабли, если его величество требует, чтобы я избегал насильственных мер?

Дон Дуарте слегка подтолкнул губернатора к трапу.

– Это уже не моя, а ваша забота, сеньор губернатор. Но запомните: с Кастилией мы в мире и ссориться с ней не собираемся. И напоследок еще два слова: избегать можно и прибегая…

Через полчаса «Санта-Анна» снялась с якоря и взяла курс на юго-восток.

Последний день 1492 года подходил к концу.

Азорское вино («Боже правый, и за какие только грехи, – думал губернатор, – эта мерзость досталась на мою долю?») не гасило ни тоски, ни жажды.

«Избегать, прибегая, прибегать, избегая, – бормотал дон Жуан да Каштаньейра, допивая второй жбан. – Господи, и чего ради этого Колумба понесло на край света?»

В понедельник, 31 декабря 1492 года, Колумб проснулся на заре. Утро было тихое и ясное. Солнце еще не взошло, но мгла рассеялась. Над бухтой стоял легкий туман. Сквозь жемчужную дымку проступали мягкие, чуть расплывчатые контуры берега. Зеленые леса сползали с крутых склонов в море. В широкой излучине бухты, по самому подолу этого зеленого плаща, тянулась золотистая кайма пляжа. На песчаных мысах дремали пальмы.

Берег был пуст и безлюден. Но на высоком его уступе, в просветах между густыми зарослями, чуть видны были желтые головы хижин. От уступа к морю сбегала неширокая тропа, прорубленная в буйной лесной чаще.

Заслоняя ладонью глаза, Колумб осматривал дальние и ближние берега. Да, в бухте было тихо и спокойно. Вода – как зеркало. Только над мелью, у самого входа в бухту, легкая рябь. А справа от мели… справа три голые мачты и скелет корабля. Обглоданный скелет: вчера сняли всю обшивку, остались только голые ребра шпангоутов. Вот, собственно, и все, что уцелело от «Санта-Марии».

Ровно неделю назад, в рождественскую ночь, она затонула на этой мели. Затонула в ясную и безветренную погоду, когда море было спокойнее, чем вода в чаше. Мальчишка-рулевой не сразу приметил эту мель, да и невдомек ему было, что течение сносит к ней корабль.

«Санта-Мария» погибла. «Пинта» месяц назад потерялась в этих неведомых морях. Кто знает, быть может, она и найдется, но пока все надежды надо возлагать на маленькую «Ниныо». Двадцать, от силы двадцать пять, человек может она вместить в свое чрево, а сейчас на ней шестьдесят с лишним моряков: своя команда и люди с «Санта-Марии».

Ну, это еще не беда. Вон там, на опушке, подведен под крышу большой бревенчатый форт. В нем останутся тридцать девять человек. И никому не дано знать, как сложатся их судьбы. Впрочем, что может случиться с ними в этой чудесной стране? Здешние обитатели – самые мирные люди на свете. Приветливые, радушные, они за любую безделушку готовы отдать все, что у них есть, и кажется при этом, что дарят они свои сердца.

А земля эта поистине рай земной. Эспаньолой – Малой Испанией – назвал он ее, и это шестая земля, открытая им по ту сторону моря-океана.

Тридцать пять дней шли «Санта-Мария», «Пинта» и «Нинья» через море-океан, и только на тридцать шестой день, в пятницу 12 октября, показалась первая земля. То был небольшой остров Гуанахани, и на нем обитали смуглые люди. Ходили они в чем мать родила, а волосы у них были прямые и жесткие. И эти островитяне не знали, что такое железо, и оружием им служили тростинки с наконечниками из кости и рыбьего зуба.