Святослав Воеводин - Ошибка Вещего Олега

Златогрив, будто уловив насмешку в голосе хозяина, помотал головой и заржал, скаля длинные желтые зубы.

В рядах княжеской свиты тоже послышались смешки. На щеках Словена проступили маковые пятна, а на лбу развилка синих вен.

– Оружие мы не раз в бою брали, – молвил он, обводя взглядом смеющиеся лица. – Только лучшее, что было, пришлось дома оставить, чтобы было там чем от врага отбиваться. То балты лезут, то прусаки, то все вместе. Кто-то же должен давать им отпор.

Ответ Олегу понравился, потому что был честен. Другие воеводы, приведшие плохо снаряженные дружины, имели обыкновение отпираться, юлить и ссылаться на бедность. Словен сказал все, как оно есть. Олег не мог не признать его правоты. Теперь ему стала понятна прижимистость союзников, и она перестала вызывать гнев. Но отвага, проявленная кривичем, вызывала не только уважение, но и дух соперничества.

– Умением не хвалятся, его показывают, – изрек Олег как бы между прочим.

Щеки Словена запылали еще сильнее.

– А ты проверь, князь, – дерзко сказал он.

– Вот и проверю, – кивнул Олег. – Ловлю тебя на слове, воевода. Отбери полсотни лучших конников. Мы против тебя столько же выставим. Посмотрим, чья возьмет.

– Нет, князь, – покачал головой Словен. – Нельзя кровопролитие промеж своими затевать. Людей ради потехи губить? Я не согласен.

– Экий ты дурак, братец, – с удовольствием проговорил Олег. – Разве ж я сказал им насмерть драться? Ратники оружие здесь оставят, а сами бороться станут. Кто кого из седел вышибет, тот и победитель.

Воеводы загудели, предвкушая лихую воинскую забаву. Братич вызвался лично возглавить своих ратников. Ему противостоял Словен, уже расстегивающий ремни, чтобы отдать оруженосцу меч, булаву и ножи.

– Кулаки в ход не пускать, – предупредил Олег, сведя воевод по обе руки от себя. – Упавших конями не топтать. А уловки и хитрости не возбраняются. Передайте слова мои ратникам и начинайте.

Оба отряда съехали с дороги на луг, где выстроились друг напротив друга. Земля, еще не до конца впитавшая талые воды, брызгала и хлюпала под переступающими лошадиными ногами. Кривичи растянулись редкой цепью в длину. Подметив это, Братич молодецки свистнул, собирая ватагу вокруг себя. Получился кулак, которым он задумал с налету пробить строй, чтобы разъединить соперников и погнать по полю в разные стороны, вышибая из седла по одному.

– Толково, – заметил Олег, предвкушая скорый разгром чужаков.

– Просчитался Братич, – возразил Верходуй. – Сам голову в пасть сует.

– Где ты пасть увидел?

– А вот погоди, князь.

Очень скоро Олегу довелось убедиться в правоте опытного воина. По мере того как конники Братича скакали вперед, строй кривичей подавался назад и в стороны, а потом, повинуясь приказу Словена, они внезапно сомкнулись в кольцо, обступив нападающих. Не прошло и пяти минут, как половина новгородцев очутилась на земле, выдернутая из седел за плащи или выбитая внезапным наскоком. Дружинники, вырвавшиеся из окружения, метались по зеленому лугу, не имея общего плана действий.

Охрипшего от выкриков Братича зажали в клещи и принялись раскачивать из стороны в сторону, пока не свалили воеводу наземь. Сапог его запутался в стремени скачущего коня, и он, теряя доспехи и остатки достоинства, поволочился по лужам и кротовьим норам. Дело могло кончиться вывихами и даже переломами, но Словен бросился на помощь и остановил разгоряченного коня, схватив того под уздцы.

Пока Олег наблюдал за этой сценой, разгром его дружинников завершился. Пристыженные, они старались обратить все в шутку, смеясь вместе с победителями, однако были среди них и такие, кто ругался или грозил отмщением. Двое или трое вообще были готовы кинуться на кривичей с кулаками, особенно после того как Братич оттолкнул Словена, помогавшего ему подняться на ноги.

Олег и сам чувствовал сильное желание как-то поквитаться за поражение, но разум говорил, что его княжеский долг состоит в том, чтобы примирить обе стороны и не позволить неприязни поселиться в душах воинов, которым вскорости предстояло сражаться вместе, плечом к плечу.

Подозвав обе ватаги, он обратился к ним, повысив голос так, чтобы всем дружинникам было слышно.

– В том, что вы проиграли, – сказал он новгородцам, – нет ничего зазорного. Но умный извлекает урок из своих промашек, а дурень повторяет их снова и снова. Смелость ваша ни у кого не вызывает сомнений, теперь наберитесь еще и осмотрительности, тогда не будет вам равных на поле боя.