Леонид Дроздов - Квантун

– Пожалуй, ты прав, – согласился Антон Федорович. – Но где мне его достать?

– Попробую выяснить, – ответил Демьян Константинович, удаляясь.

Непонятно как, но Унгебауэру удалось узнать у банщика адрес некоего Ивана Ивановича, который-де «подсобит».

После бани путешественники решили всё же отобедать, а уже затем отправиться в гости к загадочному Ивану Ивановичу, которого и звали-то, скорее всего, иначе.

Торговец оружием отыскался во флигеле старого домика недалеко от ресторана, что значительно сэкономило время. Человек невысокого роста (отнюдь еще не старый) с круглым китайским лицом и раскосыми глазами едва ли мог быть в действительности Иваном Ивановичем, хотя по-русски он говорил бегло и весьма сносно.

– Сто изволице? – спросил он, глядя на гостей стальным непроницаемым взглядом.

– Нужен револьвер системы Нагана. Самозарядный, – объяснил Унгебауэр.

Порывшись в закромах, продавец наконец что-то извлек. В руках Ивана Ивановича оказался потертый наган.

– Как вы искали: самозалядный, – китаец продемонстрировал модель. – Пличём бельгийский. Поглядзице на малкиловку.

На боковой крышке револьвера имелось соответствующее заводское клеймо: «L. Nagant brevete Liège 1898». Никаких заметных отличий от тульской модели Унгебауэра Горский не нашел. Тем не менее аутентичные бельгийские наганы ценились выше своих русских аналогов. Возможно, здесь играл роль привычный стереотип, дескать, если европейское, стало быть, непременно лучше российского. Впрочем, в большинстве случаев этот стереотип, к сожалению, подтверждался.

– Сколько вы за него хотите? – спросил Антон Федорович. Револьвер ему приглянулся.

– Солок пяць, – назвал цену Иван Иванович.

– Сколько?.. – нахмурился Демьян Константинович. – Потрудитесь объяснить, любезный, чем обоснована такая высокая цена?

– Говолю же: бельгийский. В Лоссыи таких мало. В Халбине – едзиницы. Ну, холосо… – вздохнул торговец, видя, что покупатели сомневаются. – Так и быць… Солок тли. За меньсе не плодам.

– Сорок три! Да в Москве такой за тридцать купить можно! – сбивал цену лейтенант.

– Гдзе Москуа, а гдзе Халбин, – спокойно ответил китаец.

– Бог с вами! Беру! – решился коллежский секретарь.

В глазах Ивана Ивановича блеснул огонек.

– Обожди, обожди!.. – подорвал вдруг Унгебауэр. Выхватив из рук товарища револьвер, он громогласно воскликнул: – Ага!

У китайца едва заметно дернулась бровь.

– Взгляните, господа! – продолжал распаляться морской офицер. – На бельгийских образцах затылок рукоятки разъемный, а здесь цельный! К тому же мушка у льежских револьверов усеченная, а не как у наших – полукруглая!

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Горский, хотя уже угадывал ответ.

– А то, что это никакой не «бельгиец», а типичная русская модель!

– Но здзесь малкиловка! – слабо запротестовал торговец, уличенный в обмане.

– «Малкиловку» затерли и набили новую, чтобы дороже продать! – Унгебауэр разозлился не на шутку. – Пойдем отсюда, Антон Федорович! Я не желаю больше видеть этого проходимца!

Путешественники собрались уходить.

– Подозджице! – окликнул их Иван Иванович. Очень быстро он достал для гостей новый револьвер.

Офицерский наган с клеймом «Императорский Тульский оружейный завод 1900» сохранился много лучше своего предыдущего собрата и сомнений в подлинности не оставлял.

– Другое дело! – взбодрился Унгебауэр. – Назови цену.

– Тлидцать тли.

– Да ну? Его себестоимость 22 рубля и 60 копеек. Ну, плюс коммерческая выгода. 28 рублей – максимум, – торговался Демьян Константинович.

– Тлидцать тли.

– Ну хорошо. Учитывая, что мы в Харбине – тридцать.

– Тлидцать тли, – третий раз повторил китаец.

Лейтенант развел руками.

– Решать тебе, Антон Федорович!

– Я согласен. Пусть будет тридцать три, – кивнул коллежский секретарь, щедро спуская свое киевское жалованье за 1⅓ месяца. Или ¼ квантунского, которого он, к слову, еще не получал.

И все-таки торговца удалось уговорить на скидку. Нагану требовались патроны, которые продавались во всех магазинах и у спекулянтов одинаково: по 8 рублей за сотню. Китаец в итоге отдал револьвер и сотню зарядов с бездымным порохом и никелевыми пулями за 40 целковых.

– Хитрый лис этот Иван Иванович! – выходя на улицу, сказал Унгебауэр. – Ну да черт с ним! Поздравляю, Антон Федорович! Ты сделал хорошее приобретение!

– Я тоже так считаю. Самовзводный курок – это большой прогресс и большое преимущество. Не понимаю, почему наганами не обеспечат полицию?