Леонид Дроздов - Квантун

– Поглядел? – серьезно спросил офицер флота.

– Поглядел…

– По сравнению с ними мы с тобою как короли поедем.

Поехать королями не вышло. В некупированный вагон третьего класса набилось около полусотни человек. Вагон был поделен на три отделения: для курящих, для некурящих и для дам. На практике же отделение для дам оккупировали в том числе и господа из-за количественного преимущества самого мужского пола. Так как собравшееся общество положительно не привыкло ездить в III классе, то устанавливать верхние полки и забираться на них никто не отважился, не говоря уже про багажные, коими порой не брезговала чернь. Кроме того, в вагоне дурно пахло предыдущими пассажирами. Что̀ здесь творится жарким летом – страшно представить.

Горский и Унгебауэр расположились в среднем некурящем отделении, то есть в самом эпицентре. Соседство с чистой публикой несколько приободряло, но весьма умеренно. Лучше, чем в товарном вагоне, но много хуже, чем в первом классе Сибирского поезда. Там имелась возможность для приватной беседы, здесь – нисколько. Разумеется, приставать к лейтенанту с расспросами о Дальнем Горский не стал. Как-то чересчур неловко.

В час пополудни наконец выехали. Сверив билеты при входе, кондуктор куда-то исчез и больше не появлялся. Охраны в поезде, кажется, также не предусматривалось.

– Как тебе Маньчжурия, мой друг? – с легкой издевкой ткнул товарища в бок Демьян Константинович. – Так ты ее себе представлял?

– Нет…

– Дикий, необузданный край, не так ли?

– По одной железнодорожной станции судить о всей Маньчжурии и Китае в целом глупо.

– О, да! Здесь я полностью согласен. Все открытия у тебя впереди, дорогой Антон Федорович!

Что̀ имел в виду лейтенант Унгебауэр, Горский, разумеется, не знал, но догадывался, что край этот таил в себе массу любопытного и непривычного для русского человека.

С интересом вглядываясь в окно, коллежскому секретарю вскоре наскучил однотипный степной пейзаж. Под устланными снегом полями угадывались многочисленные пашни и огороды. Возделывание земли составляло, пожалуй, главную китайскую заботу. Трудолюбию жителей Поднебесной впору поучиться.

Каждый час поезд останавливался на какой-нибудь маленькой захолустной станции с труднопроизносимым названием, написанным, правда, по-русски. К вечеру стоянки эти порядком опротивели. Народу на них садилось мало, сходило – единицы. Тогда как большинство пассажиров банально тратило свое время. Почти на каждой станции происходила подкачка воды в тендер.

К 7½ часам прибыли в более-менее крупный городок Хайлар, где простояли аж 25 минут! Антон Федорович за это время успел отлучиться в буфет, ужаснуться ценам и вернуться обратно.

– Это неслыханно! – делился впечатлениями киевлянин. – Полтора рубля за курник! Уму непостижимо!

– А чего ты ждал от армян?

– А! Стало быть, ты уже бывал здесь раньше! Потому сам и не пошел…

– Отнюдь. Именно на этой станции я ни разу не сходил.

– Значит, кондуктор сказал?

– Снова нет. Просто в Маньчжурии, как это ни странно, большинство станционных буфетов держат армяне.

– Вот оно что… И ведь покупают же!

– А кому охота с голоду подыхать? – ухмыльнулся Унгебауэр.

Первая длительная остановка произошла в 3 часа ночи. Лейтенант мерно посапывал. Антона Федоровича сон не брал ни в какую. В жуткой тесноте спать как-то не хотелось: слишком много наслоилось раздражающих факторов. Неприглядная станция Иректэ ничем особенным от прочих не отличалась, между тем поезд простоял на оной весьма долго: практически час.

Позавидовав сладкому сну товарища, коллежский секретарь растолкал Демьяна Константиновича.

– Ты что?.. – пробудился морской офицер.

– Мы уже 40 минут стоим в этой глуши! Должно быть, что-то с паровозом.

Унгебауэр выглянул в окно, зевнул.

– Что за станция, разглядел? – спросил он.

– Кажется, Иректэ.

– Тогда понятно.

– Что понятно?

– Запасаемся углем и водой. Скоро будет подъем на Хинганский хребет. Часть вагонов отцепят – так что ты не пугайся и меня не буди. Паровоз сразу все не потащит. Дорога там будет зигзагами. Ее еще прозвали «Бочаровскими тупиками» по имени инженера. Кстати, именно этот инженер ныне роет под горой туннель. Наравне с Кругобайкальской дорогой – стройка века!

К Хингану путешественники добрались около пяти утра. Некоторые пассажиры к тому времени успели проснуться, дабы не пропустить занимательное зрелище. Всё произошло в точности как и описывал Унгебауэр. Горский видел место будущего туннеля, видел огромную петлю при въезде, видел, как отцеплялись вагоны и как паровоз тащил их то в одну сторону, то в другую. Поговорка «ехать впереди паровоза» воплощалась в «Бочаровских тупиках» всецело.