Татьяна Матуш - Конь Огненный

В первые дни Глеб, просыпаясь, искал мобильник, чтобы посмотреть, который час. Сейчас он почти привычно взглянул на старинные часы-ходики и так же почти привычно чертыхнулся – ходили они по забору. Аня забыла подтянуть гирю. Вернее, не забыла. Девчонка… горничная, или кто она тут… в общем, «принеси, подай, поди на фиг не мешай», откровенно побаивалась странных пришельцев и лишний раз в их комнату старалась не заходить. Что не мешало ей так же откровенно стрелять глазами в Корейца.

С наслаждением ступая босыми ногами по теплому дереву, Глеб подошел к окну и, отодвинув легкие занавески, распахнул приоткрытую форточку настежь. В окно тут же ворвались звуки и запахи, закружившие голову: скрипел колодезный журавль, беззлобно перекрикивались мужички, кажется, чинившие телегу. Или, что вернее, пытавшиеся ее доломать, чтобы с чистой совестью отчитаться перед хозяином, что сделать, мол, ничего нельзя, машина ремонту не подлежит… и пойти пить водку. Все как везде. От реки, прятавшейся в камышах, тянуло сыростью. А еще пахло дымком. Глеб уже научился выделять этот запах – на террасе Андрей растапливал шишками огромный самовар. Значит, проснулся Самара в аккурат к завтраку.

– Женя, – тихонько позвал он, – спишь?

– Нет, – буркнул напарник.

– А что делаешь?

– На горных лыжах катаюсь, – буркнул напарник и рывком сел на кровати, – по-моему, это очевидно.

– А, по-моему, у тебя отвратительное настроение, – заметил Самара, – интересно, кто успел тебе его испортить? Я не мог, потому что ты только что проснулся. Похоже, кто-то это сделал во сне?

– Еще бы, – Кореец поежился, – такая дрянь приснилась! Будто сижу я в каком-то подвале без окон без дверей. Почему-то в белой рубахе, зеленых штанах и старых кирзачах, навроде тех, которые у моего дедушки в чулане хранились. Я связан по рукам и ногам и какая-то фашистская рожа в золоченом пенсне склоняется надо мной и так, знаешь, спокойно, уверенно спрашивает… где стоит часть генерала Звоницкого, сколько у него бойцов, лошадей и фуражу… А если я не отвечу, говорит, меня будет спрашивать другой «специалист», и у него я буду говорить. Правда, сначала я буду кричать, а потом – стонать, но в промежутке я скажу все, что интересует этого придурка. Так что лучше мне сделать это прямо сейчас, тогда меня быстро и без затей расстреляют! – Женя возмущенно фыркнул.

– Да-а, заманчивое предложение, – усмехнулся Глеб, – должен сказать, этот твой, в пенсне… как менеджер мог бы сделать неплохую карьеру. Как его, бишь?

– Да никак! – зло отозвался Кореец, – и вообще, это всего лишь дурацкий сон… Но он почему-то здорово подпортил мне жизнь, – помолчав, признался он.

– Не переживай. Моя бывшая жена говорила, что сны сбываются только по средам и пятницам, а сегодня четверг. И нас ждут круассаны. Хотя я предпочел бы чашку кофе и сигарету.

– Попроси у графа, – буркнул Кореец, – думаю, у него найдется и то и другое.

– Как-то неудобно…

Господа авиаторы неторопливо одевались.

– Интересно, – сказал вдруг Женя.

Проследив за его взглядом – от светлого пятна на стене до темного угла рядом с комодом, Глеб заметил, что из-за тяжеленной деревянной дуры высовывается уголок деревянной рамы.

– Очень интересно, – повторил Женя. Он присел рядом с комодом и осторожно вытянул за угол фотографию.

– Ого! – вырвалось сразу у обоих.

– Вот это девочка, – добавил Женя, рассматривая портрет, так странно обретенный за комодом. С листа плотного картона на них смотрела девушка. Вернее, совсем еще девочка, подросток. Лет пятнадцати, не больше. В симпатичном беленьком платье, с черными кудряшками, взбитыми и уложенными в совсем взрослую прическу. Узкое лицо было неправильным, но привлекательным, возможно, благодаря яркому рту, сложенному в дежурную «фотографическую» улыбку. А вот взгляд был совсем не детским: твердым, властным и настолько внимательным, что от него хотелось спрятаться под кровать.

– Ну и глаза, – проговорил Глеб, – не хотелось бы мне стать врагом этой малышки.

– Точно, – согласился Женя, – порвет на тряпки. Как ты думаешь, кто она? И почему ее фотография валяется за комодом?

– Валяется? – усомнился Глеб, – скорее, спрятана.

– От нас? – поразился Женя.

– Нет. Просто с глаз долой.

– Из сердца – вон?

– Думаю, это родственница нашего гостеприимного хозяина. Скорее всего – дочь. Или племянница.

– Почему ты так решил? – улыбнулся Женя.

– Ну, во-первых, они похожи. Во-вторых, это фото, а не картина. Значит – сравнительно недавнее.