— Который? — угрожающе бросил Карпинский.
Гестаповец молчал.
— Который?! — крикнул Карпинский. — Который из них?
— Клянусь, — ответил Олерс, — что среди них нет группенфюрера Вольфа.
В дверях стоял Робертс, с усмешкой наблюдая за этой сценой.
— Послушай, Олерс, — проговорил он, — тебе известно, сколько ты проживешь, если не покажешь нам Вольфа?
Гестаповец вдруг взорвался:
— Хотите меня уничтожить? Без суда и следствия, без приговора, без вины? Вы никогда не найдете Вольфа! Никогда!
— Теперь ты показал свое истинное лицо, — проговорил Карпинский. — Отправить всех обратно в лагерь! — приказал он и подошел к телефону: — 1-й лейтенант Левис? Когда будет готов карцер? У меня уже есть для вас первый клиент — штурмбанфюрер Олерс. На какое время? Дока не начнет говорить правду.
1-й лейтенант Левис также проводил допросы, но только по своей инициативе, называя это «частным переучетом на складе». Когда позвонил Карпинский, Левис беседовал с неким Фогелем, унтер-офицером вермахта. Доложив Карпинскому, что карцер будет готов дня через два, Левис приказал Фогелю подойти ближе к столу.
— Ну что, Фогель? — спросил он. — Что мне с тобой делать? — Его забавляло перепуганное лицо пленного.
— Не могу знать, господин офицер, — тихо произнес немец.
— Ты утверждаешь, что твое имя Фогель и ты являешься унтер-офицером вермахта?
— Так точно.
— Повтори еще раз это.
— Я Эрнст Фогель, — повторил тихо пленный.
— Ты проиграл, браток, — фамильярно проговорил Левис. — Один из твоих дружков во всем признался. Твое имя не Фогель, а Шикель, ты не унтер-офицер вермахта, а сотрудник местной СД.
Фон Шикель, побледнев, опустил голову. Казалось, что он вот-вот упадет.
— Я вижу тебя насквозь, браток, — медленно проговорил Левис. — Недаром пятнадцать лет я был владельцем ресторанчика в Техасе. Мне достаточно только взглянуть на человека, чтобы понять, с кем я имею дело.
— Я только выполнял приказы, — прошептал Шикель. — Был младшим офицером.
— Так-так, но я знаю, где ты выполнял эти приказы. В концентрационном лагере… Не упирайся. Этажом выше работают два американских офицера из службы безопасности и вылавливают таких, как ты. Я могу отослать тебя к ним, слышишь? Но я могу этого и не делать, если ты согласишься принять одно мое условие… Почему ты не спрашиваешь, какое это условие?
— Я догадываюсь, господин 1-й лейтенант, — ответил Шикель.
— Другого ответа от полицейского я и не ожидал, хотя ты очень спешишь. Шинель! Тебе необходимо быть в лагере своим человеком, все слышать и все видеть. У меня здесь должен быть полный порядок и спокойствие. Никаких попыток к побегам. Если хотя бы трое пленных задумают о чем-то договориться между собой, то третьим среди них непременно должен быть ты, Шикель, ясно?
— Яволь, господин 1-й лейтенант.
— Если будешь стараться, — добавил Левис, — то, может быть, окажешься не в последней группе пленных, которые будут освобождены из лагеря. А сейчас сгинь с моих глаз. Впредь будешь подметать только в моем кабинете.
Оставшись один, Левис удобно развалился в кресле, довольный собой. У него была теперь своя служба разведки, и, значит, ему, парню из Техаса, удастся сохранить порядок в этом сумасшедшем лагере.
Замысел был рискованным, но Клос уже привык к риску. Дни, проведенные в лагере, убедили его в том, что он найдет Вольфа лишь в том случае, если создаст такую ситуацию, в которой группенфюрер вынужден будет сам открыться. Он разработал детальный план и приступил к его выполнению. Правда, ему была необходима помощь американцев. Поразмыслив, Клос решил переговорить с Карпинским. Случай вскоре представился.
— Я хотел бы поговорить с вами, господин капитан, — обратился к нему Клос.
— В чем дело? — Карпинский посмотрел на него с удивлением. — Зайдемте ко мне.
— Нет-нет, — тихо проговорил Клос. — Я хотел бы сказать всего несколько слов в отношении Вольфа. Я хотел бы вам помочь в его розыске.
— Зачем это вам? — В голосе Карпинского слышалось явное недоверие. Он спросил «зачем», а не «как».
— Мотивы не так уж существенны.
— Прошу вас принять во внимание, — сказал сухо американец, — что я не очень доверяю так называемым добрым немцам, которые только вчера перестали быть гитлеровцами.
— Я понял вас.
— Тогда говорите конкретно, что вам известно о Вольфе, а остальным я займусь сам.
— Мне, по существу, ничего не известно.
— Тогда чего же вы хотите?
Читать дальше