Олег Попцов - Жизнь вопреки

Представьте на секунду Бориса Ельцина, его рост. Он подымается из-за стола и задаёт вопрос:

– Вы что, вообще не хотите нам помочь?

Одномоментно все пути к отступлению были отрезаны. И мне пришлось, как говорится, сдать оружие и согласиться.

К чему это отступление? Дело в том, что жизнь в тот момент была буквально перенасыщена политикой. Создавалось новое политическое мышление, младореформаторская эпоха. О деталях создания нового телевидения я расскажу позже. Но о роли политики в создании телекомпании буквально несколько фраз.

В ВГТРК я оказался на перекрёстке политических столкновений между президентом страны и парламентом, который возглавлял Хасбулатов. Его приход в высшие эшелоны власти – особая история. О ней чуть позже.

И тем не менее, в компании образовалось два лагеря: одни пытались избежать политики, а в другой объединились те, кто занимался общественно-политическим и информационным вещанием. Они постоянно находились на передовой этого фронта.

Те, кто не хотел заниматься политикой, испытывали страх и всё время упрекали меня, что я их втягиваю в политику. Лидером этих настроений был мой первый зам Анатолий Лысенко, генеральный директор компании. Я был её председателем.

Я объяснял коллегам, что не я кого-то втягиваю в политику, а политика буквально вцепилась в меня и не даёт мне, а значит, компании сделать хотя бы шаг в сторону. Более того, общественные и информационные программы курировал я. Удалось создать неплохую команду, и все информационные программы, как и общественно-политические, вызывали громадный интерес у зрителей и имели хорошие рейтинги.

Здесь можно пока поставить точку и вернуться к тому моменту, когда политика посягнула на мою личность и втянула меня в коридоры этого мира. Всё, разумеется, случилось в советские времена.

Я учился в Лесотехнической академии имени С. М. Кирова. Сказать, что я был безукоризненным студентом, нельзя. Дворовое воспитание сказалось. Как-никак, 12 приводов в милицию – по-своему послужной список школьного и дворового бытия. По итогам первого институтского полугодия – пять несданных зачётов. Пригрозили отчислением. Мать, разумеется, ничего этого не знала. Я очень любил мать и восхищался её благородством, мужеством, но и, конечно же, её красотой. Для меня не было большей беды, чем доставить ей боль. И окажись я отчисленным из академии, мать бы этого не перенесла. Я как бы самомобилизовался и ухитрился сдать в оставшуюся неделю все зачёты. Я приезжал к преподавателям даже ночью. Это шокировало преподавателей. Их возмущение было скорее бытовым, они уже ложились спать, но все зачёты у меня приняли. И я был вычеркнут из списка подлежащих отчислению. И на вопрос матери: «Как дела в академии?» – мой ответ: «Всё нормально» был эхом пережитого отчаяния и унижения числить себя последним запрыгнувшим в уходящий поезд и с трудом нашедшим свободное место в вагоне.

По своей натуре я был лидером. Не отличником, нет. Учёба в определённом смысле угнетала меня. Надо было всё время делать то, что надо, а не то, что я хотел. Поэтому поиск свободного пространства, где можно проявить себя, продолжился, и я его нашёл. Этим пространством было творчество вне норм обязательности.

Я создал первую в академии сатирическую газету. С нами соседствовал факультет ГЗС – городского зелёного строительства. И владение навыком рисунка было частью их профессии. Удалось создать прекрасную команду карикатурщиков.

Газету назвали «Сачок». В студенческой жизни термин известный и даже хулиганский. И как говорят в подобных случаях – поезд тронулся, дело пошло. Я на этом не упокоился, и с моим другом Борисом Таллером мы решили создать сатирические газеты на всех факультетах, а их было семь. Идею приняли на «ура». Так появились «Сучкорезка» на лесоинженерном факультете, «Ревизор» на экономическом, «Пила» на факультете обработки древесины, «Химчистка» на химико-технологическом. И с этого момента День советской печати 5 мая стал главным праздником в академии. Для этого праздника мы с Борисом Таллером писали сатирическое шоу, в котором выступали в качестве ведущих. Всё проходило в актовом зале, вмещавшем 5 тысяч мест. Академия была в числе самых крупных вузов Ленинграда. Нас уже было трудно остановить. И я создал обще-академическую сатирическую газету и назвал ее «Баней».

И чтобы поставить точку в рассуждении «найти себя» – последний сюжет. У нас с Борисом Таллером появилась идея – одну из глав нашего майского шоу посвятить «комсомольскому патрулю», который в академии возглавлял некий Борисенко, который очень напоминал Гитлера, он и стригся очень похоже.