Вениамин Апраксин - Казачья старина

С тех пор прошло немало лет, но память о верховодящей власти казачества – атаманах сохранилась до наших времен в самых различных вариантах. Например, в Алексеевском районе, на территории колхоза им. Блинкова в двух километрах от хутора Третий Лог (Ложанка), в верховьях Малого Струбного байрака есть Атаманский пруд. Скулябинский житель П. Е. Пономарев говорил, что называется так потому, что «запружен он был когда-то по приказу зотовского станичного атамана для зотовского конского отвода. Возле него были летние казармы для атарщиков. Пруд делали люди со всех хуторов зотовского юрта. Каждый год, после подновления земляных работ атаман тут же, возле пруда, ставил людям водки. После распития ее происходили кулачные драки».

Или еще. В Подтелковском, выше станицы Слащевской находится Атаманская долина. Название происходит от того, что раньше, по приказу слащевского станичного атамана на этом месте происходили праздники, скачки.

Про былых атаманов в народе сохранились пословицы: «терпи казак – атаманом будешь», «куда атаман кинет взглядом, туда мы кинем головы»; песни: «На речке было, да на Камышинке», «Ай вы, братцы мои, атаманцы» и др.

В казачестве издавна существовало правило: преступления большой важности – убийство, воровство, разбой и пр. подлежали суду Войска и от нас велись в окружных судах: в станице Урюпинской, а больше в станице Усть-Медведицкой (когда нижнеприхоперские станицы входили в Усть-Медведицкий округ). Случаи маловажных проступков и личных оскорблений решались окончательно самим станичным обществом на полном сборе, где обыкновенно производились и допросы прикосновенных к делу. Станица Федосеевская в этом случае не была исключением. В ней при станичном правлении для этих целей была оборудована тюрьма с нарами, в ней под охраной временно размещали арестантов.

Как во все времена и во всем мире, в нашем крае случались убийства. Про один такой случай, произошедший в хуторе Кузнечинском, рассказал уроженец хутора Н. Ф. Патрин.

«В 1911–1912 годах недавно вернувшийся со службы житель названного хутора Иван Перфильевич Кузнецов (по-уличному Перш) похвалился хуторянину Тимофею Потапову (по-уличному Чернавин), что встречается с одной «жалмеркой», муж которой служил на действительной службе. Потапов заспорил с ним: «Не верю, говорит, чтоб солдатка принимала тебя, ведь я с ней гуляю». А Перш в ответ: «Не веришь, так удостоверишься. Я ей скажу, чтоб она вечером вышла в сад, а мы спрячемся в кустах до ее прихода. Как она покажется, я выйду к ней, а ты будешь наблюдать».

От нынешнего местожительства Зацепилина, по другую сторону Едовли находился большой фруктовый сад. Оба явились туда заранее. Как только увидели, что жалмерка идет, Перш вышел ей навстречу, а Чернавин стал наблюдать за ними. Когда они присели в кустах, Перш стал обнимать ее, а она не сопротивлялась, отвечала ему тем же. Тогда Чернавин вышел из-за кустов к ним и процедил сквозь зубы: «Так, что же ты, сукоедина, торгуешь и нам и вам?» Она вскочила на ноги. По словам Перша, Чернавин ударил ее кулаком в левую часть груди и с одного удара убил ее насмерть. (Этому можно поверить, потому что Тимофей был высокого роста и силенкой бог не обидел.) Затем Чернавин и Перш подвесили ее веревками на яблоню так, что можно было подумать, «дескать, она подвесилась сама».

Утром следующего дня Перш подрядился какому-то «яичнику» отвезти яйца в Михайловку. («Яичниками» у нас назывались добровольные люди, занимавшиеся закупкой куриных яиц среди населения – по цене от 10 до 20 копеек за десяток – с последующей сдачей их государству; это дело осуществлялось вплоть до коллективизации.) Чернавин ушел не то в Федосеевскую, не то в Зотовскую станицу. В этот же день семья обнаружила в саду подвешенную молодку и известила об этом хуторского атамана. Тот доложил в станичное управление. Появились станичный атаман и полицейский. Про связь Чернавина с этой женщиной многие хуторяне знали, ну и некоторые досужие мужчины и женщины пошли навстречу следствию для выяснения причины этого происшествия.

Как только Чернавин и Перш явились домой, их по одному и начали путлять, в конечном счете уличили в убийстве. Состоявшийся суд приговорил обоих к семилетней каторжной работе, со ссылкой куда-то в Сибирь. Возвратились домой только в конце 1917 года».

Еще один трагический случай произошел примерно в то же время, а именно в 1910 году в хуторе Ольховка в семье атамана Ефрема Ивановича Филина. Живший с ним в одном дому многодетный зять Петро Иванович стал пить, дебоширить, избивать жену – Ефремову дочь. Потом и совсем ушел от жены, однако временами, прибегая, отколотит ее и опять уйдет. Ефрем Иванович заявил хуторскому атаману Акиму Васильевичу Щедрову, что когда-нибудь убьет зятя. И вот однажды, когда в очередной раз Петро напился и стал ломиться к тестю, Ефрем Иванович потерял терпение и из коридора, через верхний глазок, выстрелил из ружья в зятя и уложил его наповал. После этого он заявил хуторскому атаману, что убил Петра.