Владимир Москалев: Нормандский гость

– В этом я уже убедился, – пробормотал всадник. – Одного не пойму: ведь тебе нужна моя лошадь?

– Еще бы! Я ведь уже говорил.

– Так бери ее, она твоя. Зачем тебе еще моя жизнь?

– Боишься умереть? – губы путника тронула кривая усмешка. – Какой же ты франк! Разве ты воин? Тебе поучиться бы у норманнов. Будь хоть один из них похож на тебя, и нам не удержаться бы в устье Сены. И не было бы нынче герцогства Нормандского, клянусь топором Роллона!

– Так ты один из них? – с любопытством спросил всадник. – Тогда я ничему не удивляюсь, даже твоему чужому языку. Наш король Карл был прав, выдав за вашего вождя свою дочь. С таким народом надо жить в мире. Об этом не мешало бы помнить моему брату, а он вместо этого питал к вам вражду. Не ополчись он против меня, я дал бы ему братский совет. Но теперь слишком поздно. Жаль, я не успею дать этот совет племяннику Людовику… Но мой брат умер как воин, как франк, и я не опозорю славного рода Каролингов, униженно вымаливая себе на коленях жизнь. Такова моя молитва. А теперь бей! – Он смело взглянул врагу в глаза и скинул кожаный панцирь. – Ты увидишь, как умеют умирать потомки Карла Великого. Бей сразу, без промаха! Не хочу мучиться. Я и так страдал всю жизнь, довольно с меня… Ну! Чего же медлишь? Ведь я не прошу пощады.

И он опустил голову, подставляя ее под удар.

Но великан медлил. Брови его сошлись на переносице. Опершись одной рукой на меч, он подбоченился другой и пробасил:

– Подними голову. Вот так. А теперь запомни: Можер Нормандский воюет только с врагами своего народа, но даже с ними он никогда не поднимал руки на безоружного. Тем более, если подумать хорошенько, никакой ненависти у меня к тебе нет. Даже появилась жалость. Ну да, ведь ты теперь пойдешь пешком, а я – верхом на твоей лошади.

– Ты оказался сильнее, и я смиряюсь, – вздохнул всадник. – Франк, как и церковник, всегда уважал силу. И никогда не оставался в долгу. Сегодня ты подарил мне жизнь, хоть и отнял коня. Когда-нибудь я верну тебе долг. Помни, это сказал брат короля. А теперь прощай.

И он повернулся, собираясь уходить.

– Брат короля? – будто гром за его спиной прогрохотал.

– Что тебя удивляет? – послышалось в ответ. – Я ведь говорил, что являюсь потомком Карла Великого.

– Так ты брат короля? – повторил нормандец. Казалось, его удивлению не будет границ. – Какого же именно? Уж не Лотаря ли? Ну да, ведь ты говорил: Людовик – твой племянник!

– А я его дядя, сын короля Людовика Четвертого.

– И тебя зовут?.. Постой… Уж не Карл ли Лотарингский? Ведь у Лотаря больше нет братьев.

– Я герцог Нижней Лотарингии Карл, ты угадал верно. Но что из того?

– Клянусь шлемом моего славного прадеда! – вскричал нормандец и, подойдя к герцогу, от души хлопнул его по плечу, отчего тот, охнув, присел. – Хорошая же встреча произошла у нас с тобой! Кто бы мог подумать! Вот и не верь после этого в силы небесные!.. А знаешь ли, кто я?

– Да ведь ты говорил – норманн. Не пойму только, что ты здесь делаешь, на границе Вермандуа, да еще в таком одеянии.

– Сейчас поймешь. Я граф Можер, сын Ричарда Первого, герцога Нормандского!

– Судя по одежде, ты такой же сын Ричарда, как я – папа римский Иоанн, – скептически протянул Карл.

– Не веришь? Так знай же, что я прибыл сюда из Нормандии, чтобы повидаться с тобой и предложить свои услуги. Отец послал меня. «Довольно, – сказал, – бездельничать в замке, отправляйся в помощь Карлу Лотарингскому. Я его должник. Однажды он спас мне жизнь». Ты должен помнить, герцог, это происходило где-то здесь.

– Помню, словно это было вчера, – кивнул Карл. – Ренье и Ламбера, потомков могущественного лотарингского властелина, лишили прав на наследство – владения в Эно. Император Оттон – вот зло всему. Лотарь, узнав об этом, вызвался помочь братьям и отправился в поход на Лотарингию. Я не отговаривал его, понимая бессмысленность своих попыток. Он не стал бы меня слушать. Он вообще не считался со мной как с братом и смотрел на меня свысока. К тому же Лотарингия была для него лакомым кусочком, ведь это родина Пипина Короткого, нашего предка, основателя династии. Как было упустить возможность отобрать у Арденнов, сторонников Оттона, родовые владения Каролингов? Лотарь и меня, как брата, пригласил в поход, хотя для всех я был никто – король без королевства, без поста, без епископского благословения. Даже без места и определённого рода занятий. Лотарь один забрал себе всё, я же остался нищим. Непонятно, на что он надеялся, ведь Оттон был силён, его не свалить. И всё же он попросил помощи у Ричарда Нормандского.