Анари Хони - Одна осень одного королевства

– Что она ведьма?

– Да. Дедушка нас защищал, а когда его не стало, люди начали часто сочинять подобные байки. Наверное, поэтому матушка не хочет, чтобы я появлялась в деревне, а уж тем более, чтобы крестьяне узнали о моих медицинских познаниях, тогда точно заклеймят.

– Но нельзя же вечно сидеть в лесу. В конце концов, ты изучала врачевание не для развлечения, а чтобы кому-то помогать.

– Матушка говорит, что когда мне исполнится шестнадцать, я смогу отправиться ко двору, там мои способности пригодятся и не будут считаться зазорными, потому что там образованные люди, а не безграмотные олухи.

– Вот как? Прямо так и говорит? – усмехнулся Уилл.

– Когда злится, может и покрепче обозвать, – хмыкнула девушка. – Но мне не кажется, что деревенские люди такие злые. Наверное, есть те, кто распускает слухи, а остальные слишком легко поддаются чужому влиянию, вот и верят во всякую чушь.

– А что ты сама думаешь на счёт появления в высшем обществе?

– Не знаю, я так привыкла к нашему тихому домику. Да теперь ещё выяснила, что я оказывается странная и вообще похоже на мужчину, – она шутливо улыбнулась. – Вдруг меня там не примут?

Юноша аккуратно перевернулся на бок, ощущая, что тянущая боль в спине стала совсем несущественной.

– Поехали со мной? – неожиданно предложил он, глядя прямо в карие глаза собеседницы. В тех тут же вспыхнул явный интерес и удивление.

– С тобой? – переспросила Мари. – Куда?

– В моё имение. Будешь целительницей, – Уилл вдруг ощутил, что от этого решения сейчас зависит всё его будущее, как бы неестественно эта мысль не звучала для него самого.

– Нет, – с улыбкой замотала головой девушка. – Я не могу бросить матушку здесь одну.

– Ты сказала, что тебе почти шестнадцать, значит всё равно скоро уезжать.

– Но она должна была ехать со мной, – оправдывалась хозяйка.

– Ну, возьми с собой и её тоже, – растерялся юноша. – Она ведь может быть кухаркой или кем там ещё…

– А зачем тебе это? – вдруг спросила Мари.

– Эм… – парень чуть замялся. – На себе ощутил лёгкость твоей руки. У нас не врач, а коновал какой-то по сравнению с тобой.

Она смущенно опустила глаза.

– Спасибо. Но мне нужно подумать, – произнесла она с лёгкой улыбкой, – а тебе просто необходимо поесть.

– Опять? – удивился Уилл. – Так ведь час всего прошёл.

– Час? – она глянула в окно, проходящие через него лучи предзакатного солнца тонкой розоватой полоской ползли по стене. – Уже почти ночь. Тебе нужно поесть и спать.

– Но я не хочу ни того ни другого, – возразил юноша.

– Опять будешь спорить? – Мари скривила губы и поднялась с кровати. – Чего же ты хочешь?

– Продолжать беседу с тобой, – честно ответил Уилл.

Она недоверчиво прищурилась, без лишних слов потрогала лоб юноши.

– Так и есть, – заключила деловито, – жар усиливается.

– Подожди! – окликнул он поспешившую к выходу девушку. – Ты куда?

– Сейчас принесу ещё кое-какие травы, – добродушно улыбнулась она, – а потом сможем беседовать, сколько пожелаешь.

Юноша с довольной ухмылкой опустился на подушку. Короткое знакомство становилось всё более интересным. Внутри что-то сладко трепетало и тянуло, будто незримыми шёлковыми лентами обвиваясь вокруг тела, к приятной собеседнице. Наигранная надменность и излишний сарказм совсем растворились в щекочущем грудь ощущении новизны, рождающем удивительное чувство, имя которого не было ещё доподлинно известно Уильяму.

На этот раз, кроме компрессов, пришлось пережить ещё и какой-то жутко горький отвар. Выпив залпом предложенное лекарство, парень недовольно сморщился, ощущая, что язык отказывается двигаться после такой вяжущей гадости. Заметив лицо пациента, Мари с улыбкой покачала головой.

– Какой ты неженка, – шутливо бросила она.

– А ты сама это пробовала? – возмутился Уилл.

– Конечно! – ответила она с лёгким укором, зажигая толстую оплавленную свечу рядом с постелью. – Я все лекарства проверяла на себе.

– И как? – немного удивился он.

– Как видишь, пока жива, – засмеялась девушка.

Юноша на секунду замер, заворожённый её мимолётным смехом, наполнившим комнату необъяснимой радостью, подобно лёгкому звону хрусталя. «Действительно, особенная, – пронеслось в голове, но он тут же опомнился, прогоняя наваждение. – Красивый смех ведь не повод нарушать закон…»

– Это радует, – чуть отрешённо проронил он. – Так что, теперь, после всех мучений, которым ты меня подвергла, согласишься просто поговорить?